«Три звезды» миллиардера. Отель для новобрачных
Шрифт:
Не знаю, в чем причина и какая во всем этом заслуга отеля, но процент развода «наших» пар в самом деле рекордно низкий. Безусловно, мы ведем такую статистику.
Кстати, был случай, когда одна такая парочка приехала к нам же праздновать свой развод. У них на двери заклинило замок, и когда дверь вскрыли, бывшие молодожены поехали по новой регистрировать брак.
Такие моменты в своей работе я обожаю больше всего!
Сегодня у нас забронированы номера для нескольких пар — то ли три, то ли четыре. Кто из них приедет
Мои зефирки уже выстроились напротив входа с корзинками. Мало кого могут оставить равнодушными мои девочки, когда хотят вызвать умиление и целое море розовых сантиментов.
Несколько минут любуюсь ими и в последний момент замечаю, что у всех троих развязались ленты на туфельках. Ленты атласные, скользкие, поэтому часто соскальзывают и развязываются.
Если бы я только заметила раньше!
Но входная дверь уже открывается перед юбилейной бла-бла-тысячной парой. Надо хоть послушать, какие они по счету…
Отвлекаюсь от своих детей, поднимаю глаза на гостей, и в глазах темнеет, а ноги подкашиваются. Я не падаю лишь потому, что спиной вжимаюсь в изящную декоративную колонну. Она ничего не подпирает, просто элемент интерьера.
Правда, теперь ей придется подпирать меня.
Скольжу по колонне спиной, перебирая руками, а сама не свожу глаз с вошедшей пары. Потому что перед моими — и своими! — детьми возвышается Артем Асадов.
Их отец, моя бывшая любовь, а теперь мой — Боже, за что? — новобрачный постоялец.
Я очень старалась не следить за жизнью Артема, хоть честно признаюсь, это было нелегко. Особенно вначале. Но внезапная смерть его отца Мурада Асадова наделала немало шума в мире отельного бизнеса. И конечно я знала, что Артем занял его место.
Знала и искренне ему сочувствовала. Кому как не мне его понять? Я тоже осталась без обоих родителей, и при всей моей любви к бабушке, их она мне заменить не могла.
Прячусь за колонной и жадно разглядываю девушку, которая стоит рядом с Артемом в подвенечном платье. Кажется, это совсем не та, которую я видела в Вене на ярмарке и с которой Артем целовался под омелой.
Но может я выдаю желаемое за действительное?
Шесть лет наши дороги не пересекались. Я не считаю тот вечер на Ратушной площади, Асадов тогда меня даже не заметил. И я всегда считала, что у нас нет общих точек пересечения.
Но теперь, глядя на три фигурки в нарядных платьицах цвета сливочного мороженого, я понимаю, как ошибалась.
Мои девочки кажутся совсем крошечными рядом со своим высоким широкоплечим отцом. Чьи плечи, похоже, стали еще шире. Они как хрупкие фарфоровые куколки, Артем мог бы всех троих с легкостью поднять одной рукой.
И сейчас, выглядывая из-за декоративной колонны, я особенно остро ощущаю, как между нами натягиваются крепкие невидимые нити. Целых три. У меня с этим мужчиной целых три точки соприкосновения, которые связали нас навсегда.
Вот только, скажите, к чему мне это понимание? Асадов понятия не имеет, что трижды отец.
Внезапно появляется непреодолимое желание, чтобы он узнал. Хочется увидеть его реакцию. Мои девочки никого не оставляют равнодушными, меня уже достали всевозможные рекламные агентства с предложением составить их портфолио.
Тут же пробивает: они не только мои. Они и его тоже. Наши. Внутри поднимается волна протеста, а за ней сразу просыпается совесть. Может, он был бы рад это узнать?
Представляю, как выхожу из-за колонны и подхожу к Артему.
«Привет! Как дела? А у нас с тобой есть дочки, представляешь?»
Нет, трэш какой-то.
«Привет! Как дела? Познакомься, это твои дети!»
Нет, вот это «Как дела?» звучит совсем по-идиотски. Как могут быть дела у мужчины, который только что женился? Дураку ясно, что у него все прекрасно. В отличие от некоторых.
А может так?
«Здравствуй, Артем. Поздравляю с бракосочетанием. Живите долго и счастливо, только с детьми советую не торопиться. У тебя уже есть трое».
Представляю, как его глаза становятся размером с блюдца. Затем представляю выражение лица его новоиспеченной жены.
Закатываю глаза и сильнее влипаю в колонну. Если бы у меня получилось с ней слиться, было бы просто чудесно.
Тем временем музыканты играют нежную, трогательную мелодию — под нее обычно все плачут, даже мужчины. Мои девочки набирают горсти розовых лепестков и бросают перед нашей юбилейной парой.
Артем внимательно рассматривает малышек, затем внезапно взмахивает рукой.
— Подождите!
Музыканты перестают играть и озадаченно переглядываются. Новобрачная тоже смотрит на него глазами-блюдцами. В холле устанавливается звенящая тишина.
Асадов подтягивает на коленях брюки и садится перед моими дочками на корточки. Наклоняется, завязывает развязавшуюся атласную ленту на туфельке сначала Маргоши, потом Милаши, затем Марьяши.
Выпрямляется, поднимается с корточек, оглаживает брюки и выжидательно смотрит на музыкантов.
Те нестройно заводят мелодию, но теперь все смотрят на моих детей. А я вижу, как переглядываются девочки и что-то изумленно говорит им Марьяша. Что именно, мне не слышно.
— Какие прелестные девочки! — тем временем восклицает новобрачная и наклоняется к моим дочерям. — Вы так похожи! Вы случайно не сестрички?
— Конечно, сестрички, раз похожи, — отвечает за всех моя младшая дочь, исподлобья глядя на новоиспеченную Асадову.
— Они такие милые! — поворачивается та к Артему, а я молюсь, чтобы никто не додумался одновременно посмотреть на него и на Марьяшу. И сравнить.