«Три звезды» миллиардера. Отель для новобрачных
Шрифт:
Но он перехватил ее рукой за талию, поразившись про себя, что она осталась такой тонкой. Как такая худенькая девушка в принципе смогла выносить и родить сразу трех девочек? Не только для себя, и для него тоже…
— Аля, я бы все равно завтра за тобой приехал, — сказал севшим голосом. Он должен был это сказать. — Я нанял бригаду с транспортом, они перевезут вещи. Твои и девочек.
Но она на его слова не обратила ни малейшего внимания.
— Неважно, Артем, главное дети. Пойдем скорее, — и пошла по направлению к отелю так быстро, что пришлось ее догонять.
Пока
Но Алена словно не замечала ничего. Смотрела в одну точку на лифтовой панели и молчала.
В номер проскочила, едва дождавшись, пока он откроет дверь.
— Мама! Мамочка! — три воздушных облачка вылетели из гостиной и плотно облепили ее со всех сторон. Мать с теткой просочились мимо и исчезли, будто их и не было.
Артем с облегчением смотрел на сияющие глаза дочек. Как оказывается мало нужно, чтобы почувствовать себя счастливым. Не абстрактно и в общем, а конкретно здесь и сейчас.
Только собрался отступить, как снизу потянулась маленькая ручка и цепко ухватила его за ногу.
В груди разлилось теплом. Марьяша. Потянула легонько, пришлось подчиниться и придвинуться к Алене ближе. Потом еще ближе.
С другой стороны потянулась вторая ручка и обхватила вторую ногу. А это Марго, Артем ее узнал по розовому браслетику с котенком. Теперь пришлось в Алену буквально впечататься. Одной рукой обнял одну дочку, другой — вторую.
Он готов прямо сейчас отдать все свои отели, только чтобы и дальше вот так стоять. Слышать тонкий аромат стянутых на затылке волос, смотреть на нежные завитки, спускающиеся по изящной белой шее.
И чтобы к ним двоим прижимались внизу три воздушные девочки.
Алена попыталась дернуться, но Артем лишь слегка напряг мышцы, и она подчинилась. Гладила светлые волосы дочек и молчала. И он молчал, сейчас любые слова были лишними.
Но для себя он уже все решил.
Ему чудом достался полный комплект счастья, и он будет землю рыть, чтобы ни одна комплектующая не выпала из этого звездного состава.
Я не умерла с горя только потому, что мне позвонила Асадова. В трубке играла музыка, звенела посуда, и я поняла, что она звонит из ресторана.
— Аленка, потерпи, солнышко, осталось совсем немного. Он уже там на последнем издыхании. Сейчас его наши булочки окончательно укатают, и он прискачет к тебе за помощью.
— Артем сказал, что у них все хорошо, — ответила я мертвым голосом и закрыла рукой динамик, чтобы она не услышала, как я хлюпаю носом.
— Хорошо? — по голосу поняла, что она морщится. — Врет он, не хочет признать, что про… В общем, протупил.
— Что с ними? — спросила я сдавлено. — Что с моими детьми?
— Господи, детка, не пугайся так. Просто папа это не мама. А Тема мой вообще полдня как папой стал. Вот и не справляется. Девочки ничего не хотят, ужинать отказались, играть тоже отказываются. Мы вот с сестрой в ресторан ушли, чтобы не было у Артема соблазна нас подключить. Не будь он таким бараном
И тогда я не удержалась.
— Галина, почему вы мне помогаете? Он ведь ваш сын.
— Во-первых, я тебе ничем еще не помогла, — послышалось из трубки суховатое, — во-вторых, я тоже мама. А в-третьих, для меня главное, чтобы детям было хорошо. Ни я, ни Тема им тебя не заменим. Но он сам это понять должен, такая натура. Так что жди, он скоро будет.
Галина отключилась, а я снова уткнулась в колени. Я и верила ей, и не верила. Она говорила о своем сыне, как о маленьком непослушном мальчике, от которого ждут, что он вот-вот прибежит просить прощения за шалость.
Только она ошибается. Артем далеко не маленький мальчик, он может быть и жестким, и жестоким. Я еще шесть лет назад в этом убедилась.
Артем хороший сын. Он даже женился на Владе потому что пообещал отцу. И мне предлагал фиктивный брак, чтобы мать успокоить. Так что ей он вполне может уступить. Но с какой стати ему уступать девушке, которую он презирает и с которой разговаривает сквозь зубы?
Поэтому когда увидела перед собой Асадова, чуть дара речи не лишилась. Особенно когда увидела его выражение лица. Он в самом деле чувствовал себя виноватым, или у меня просто разыгралось воображение?
Но Артем даже прощения попросил, и я не знала, куда деваться. Я готовилась к битве за детей, и вот это его «Прости меня, Алечка…» совсем выбило из колеи. Я не знала, куда деть глаза, куда спрятать руки.
Я оказалась не готова к такой стремительной капитуляции. И теперь когда мы стоим в его апартаментах прижатые друг к другу нашими хитрыми детьми, мне все еще кажется, что это сон.
И лучше бы это был сон, потому что Асадов, который утыкается мне в макушку носом, на сновидение точно не тянет. Сновидения не втягивают со свистом воздух и не пыхтят как паровоз. И не вжимаются так сильно бедрами.
Или он решил, что если я не устояла перед ним шесть лет назад, то и сейчас сдамся, стоит сказать «Прости, я был неправ»?
Нет, я больше я не позволю ему считать себя легкодоступной девицей. Мы будем общаться исключительно как родители общих детей. И начинать надо прямо сейчас, пока моя решимость не растаяла от горячего дыхания, обжигающего затылок.
— Уже поздно, — говорю, призвав на помощь все свое самообладание, — пора мыться и спать.
— Они ничего не ели за ужином, — говорит Артем хриплым полушепотом. При этом он трется колючим подбородком об мой висок, и у меня подгибаются колени.
Соберись, Алена, соберись! Не будь тряпкой! Прокашливаюсь и говорю, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно и безэмоционально.
— Можно заказать молоко и булочки. Я могу спуститься на кухню…
— Я сам позвоню, нам все принесут в номер. А ты чего-то хочешь? — мурлычет Артем в ухо, и я зажмуриваюсь.
Лучше бы он на меня кричал. Терпеть его прикосновения самая изощренная пытка, которую только можно придумать. Выручают дети.
— Мамочка, а можно нам поплавать в пенке? — задирает голову Маргаритка.