Три
Шрифт:
Калхун. Ром. На одном из дорожных блокпостов нас отправили в объезд через Форт Пэйн, и мы провели ночь в Гадсдене у Сестер спасения, устроивших убежище для беглецов из исправительных школ. К тому времени информация о нашей поездке распространилась. Мы встретили перевозчиков, которые ездили до Колумбуса в штате Огайо и в северный Техас и были готовы передавать информацию о Статутах дальше.
Поездка по заброшенным дорогам получалась дольше, и спустя десять дней после отъезда из Стойкости мы достигли Бирмингема. Как большинство остальных, члены сопротивления здесь оказались неразговорчивыми, но, услышав наше сообщение и увидев, что мы сами привезли Статуты, устроили вскладчину ужин в трапезной старой церкви. Несколько мужчин даже вычистили наш бак наверху мусоровоза.
В сумерках следующего дня мы достигли окраин Атланты и провели ночь под звездами на старой туристической стоянке. На следующее утро мы въехали в город. Чейз и Джесс оделись как солдаты, на мне была форма Сестер спасения. Несмотря на наличие здесь крупных сил МН, мы были воодушевлены. Перевозчик, Август, отвез нас прямо в центр города. Мы вышли около старого театра, находившегося рядом с большой фабрикой. Похоже, что дела здесь шли неплохо: полдюжины гражданских машин заезжало на стоянку. Мы старались действовать хладнокровно, но такое количество потенциальных свидетелей заставляло меня нервничать.
Мы зашли через служебный вход и оказались на деревянной сцене. С потолка криво свисал плотный занавес бордового цвета с дырами от моли. В зале стояла тишина. Пустые ряды поломанных кресел с пыльными бархатными сиденьями. Затхлый прохладный воздух. Я вздрогнула. Мы словно собирались играть спектакль для призраков.
По сцене застучали ботинки с твердой подошвой, и занавес отодвинулся, открыв мужчину в чистых брюках и рубашке, с белоснежными закрученными усами. Я невольно отошла назад. Он совсем не походил на члена сопротивления.
– Давненько мы тебя не видели, Август, – обратился мужчина к перевозчику, и они пожали друг другу руки. У мужчины был заметный мягкий акцент.
– Плотный график, – прямо ответил Август. – Эти ребята расскажут больше.
Мы молчали.
Мужчина улыбнулся:
– Позвольте предположить. Я не тот, кого вы ожидали увидеть?
– Не совсем, – сказал Чейз.
– Не беспокойся, сынок, – ответил мужчина. – Я так одеваюсь на дневную работу. А моя дневная работа помогает кормить население этого города.
– И в чем же заключается ваша работа? – спросил Джесс.
– Еда, – ответил мужчина. – Упаковка еды. В Атланте располагается государственный распределительный центр Horizons.
С каждой минутой мне становилось лучше.
– Слишком доверчиво – приходить одному и без оружия, – сказал Джесс.
Мужчина снова улыбнулся, его глаза заблестели.
– А что заставляет вас думать, что я стал бы так поступать?
Он щелкнул пальцами над головой, и неожиданно из-за занавеса выступили трое мужчин, все с пистолетами в руках. Чейз обернулся, я тоже: за нашими спинами стояли еще четверо. Была даже одна женщина. Она сидела в ложе и подняла руку с винтовки, чтобы приветливо помахать нам.
Почему-то именно это успокоило мои нервы.
Мы с Чейзом начали докладывать, пока Джесс продолжал рассматривать наших охранников.
– Это ваши люди несут ответственность за новое снайперское нападение?
– Которое произошло рядом с Красной зоной? – спросила я, вспомнив, что рассказала мне женщина в Смоки.
– Точно, это. И еще одно на прошлой неделе в Чаттануге. Расстрелян патруль из четырех солдат. В отчете говорится, что на капоте патрульного автомобиля нацарапали большие цифры один, два, три. – Он поднял три пальца, чтобы подчеркнуть смысл. – Согласно новостям, в ответ Рейнхардт казнил еще четверых пленников. Несчастные.
Мужчина одной рукой пригладил свои усы.
Я замерла.
– Мы как раз были там и ничего не слышали...
Чейз за моей спиной напрягся. Джесс уставился на что-то захватывающее на потолке.
– Извините, я на минуту, – сказал усатый, когда один из охранников позади него сделал приемник погромче. Как только он отвернулся и заговорил с тремя своими людьми, Чейз подошел ближе, замкнув наш маленький круг и исключив из него Августа.
– Это был ты?
Мышцы на шее у Чейза напряглись.
Джесс принялся ковырять в зубах.
Он собирался делать вид, будто ничего не произошло. Как будто это не он, возможно, поставил под угрозу нашу миссию и дразнил МН игрой в прятки.
– Пленники, – сказала я. – Из-за вас Рейнхардт убил еще больше наших людей.
– Они были мертвы, как только оказались в этой тюрьме, – сказал Джесс.
А вот Билли так не думал и теперь мог находиться вместе с ними.
– Ты должен был сказать нам, – заметил Чейз.
– Вы должны были сказать тем женщинам. – Моя ярость сменилась внезапным страхом. – Как думаете, что МН теперь сделает с их людьми?
– Я сказал им. По крайней мере одной. Фелисити, – проговорил Джесс и угрожающе улыбнулся. – У меня есть вопрос получше. Как думаешь, как отреагируют граждане города на такое давление?
– Для этого есть Статуты!
Я покачала головой, сдержав рычание.
Джесс наклонился, чтобы оказаться вровень со мной.
– Ты уверена, что подходишь для этого, соседка? – спросил он. – Война безобразна. Иногда приходится делать вещи, которые тебе не нравятся, и надеяться, что в конечном итоге всем будет лучше.
– Например, держать людей в клетках? – спросил Чейз.
Джесс поднял подбородок. Воздух между ними зазвенел от напряжения.
– Лучше не думать о них, как о людях, – наконец произнес Джесс.
Чейз презрительно усмехнулся и отвернулся.
– Вы хотели сказать «легче», – прошептала я. Было бы легче смириться со смертью Харпера, если бы он не был из плоти и крови. Легче, но не правильнее.
Три пореза жгли мою грудь.
– Возможно, вам захочется это послушать, друзья, – крикнул усатый, подзывая нас туда, где уже собрались другие охранники.