Триада куранта
Шрифт:
Подсадка оказалась весьма ограниченной. Но это еще не было причиной для уныния: зрение, как известно, – самое важное из человеческих чувств, несущее максимум информации. Значит, Смоляр принимал все-таки меры предосторожности, но на зрение их не хватило. Ну что же, неплохо: противник, надо полагать, усмотрел в Ястребе достойного оппонента.
Смоляр снова работал. Теперь уже не с текстом; вместо точек на мониторе появился он сам, словно в зеркале; губы изображения шевелились, видимо – то была запись какого-то обращения к кому-то или выступления перед кем-то, и Смоляр перед отправлением ее адресату хотел проверить и, возможно, отредактировать. За спиной Смоляра – не в фокусе, несколько размыто – виднелось с полдюжины людей в лабораторных комбинезонах, столы, на которых вроде бы работали с какой-то химией, что ли? Люди двигались; вдруг в помещении появился еще один человек, совершенно голый, остальные окружили его, но Смоляр на экране даже не повернул головы в ту сторону. Ястреб снова попытался прочитать по движениям его губ – что же он говорит; но это, видимо, был опять другой язык, хотя и не тот, какой применялся только что в кабинете. Ястреб либо не знал его вообще, либо же не смог опознать сразу. Текст оказался достаточно коротким; через двенадцать секунд Смоляр убрал изображение и не стал загружать ничего нового.
Он встал и – судя по тому, что находилось и двигалось в поле его зрения, – вознамерился выйти из этого помещения; но не через ту дверь, в которую вошел, а в противоположную, пониже и поуже. Приблизился. Дверь распахнулась, и хозяин дома шагнул в нее.
Интерьер нового помещения оказался совсем другим. Не лабораторным. И даже не кабинетным. Взгляд быстро скользнул по комнате слева направо. Переливающаяся ткань стен, на которых – несколько небольших пейзажей (лес, поле, морская гладь), три дверцы стенных шкафов, маленький столик на причудливо изогнутых ножках, низкий полукруглый диван…
И сидящая на нем женщина. Чьи глаза показались Ястребу знакомыми. Да и лицо… Если вглядеться как следует…
Но этого сделать как раз и не удалось. Потому что план вдруг резко укрупнился – кажется, женщина вскочила, и оба присутствующих там человека стремительно приблизились друг к другу, так что уже через мгновение осталось видным только ее лицо, на котором возникла радостная улыбка…
Стой! Да это ведь та самая, кого я случайно встретил ночью на улице. Она, она! Ее глаза, готов поклясться чем угодно.
Но в то же время…
Они сейчас одного, или почти одного роста, – ну, может быть, она чуть-чуть пониже. Но ее рост он успел оценить еще вчера, в этих делах глазомер его был точен. Рост же Смоляра – по совсем недавней и опять-таки точной оценке Ястреба – должен был, наоборот, примерно на столько же уступать ей. Получается нелепица: или она – не она, или он – не он. И в самом деле: рост человека, чьими глазами Смоляр сейчас видел происходящее где-то там, был примерно таким же, как рост самого Ястреба; разница со Смоляром – больше, чем полголовы.
Впрочем… что там еще? Господи! Слушайте, вы, там, перестаньте! Это просто неприлично – вас же видят…
Господи, какой взрыв страстей!
Теперь видны только ее глаза. Изображение колеблется, как при съемке ручной камерой. Туда-сюда. Следствие ритмичных движений. А вот они медленно закрываются. Но и закрытые, они, кажется, выражают… Ну, как это назвать? Экстаз? Счастье? Оргазм, наконец? Тьфу!
А вот и вообще ничего больше не видно. Смоляр – или кто это там – тоже закрыл глаза.
– … Ястреб! Ты что – уснул?
Названный, выйдя из контакта, медленно поднял собственные веки, возвращаясь в служебную обстановку.
– Что с тобой? – Младой явно был обеспокоен. – Весь в поту! И дышишь, как грузчик…
– Да нет, – язык повернулся с трудом. – Все в порядке. Сейчас, сейчас, только соберусь с мыслями.
Не очень-то много информации; однако главное установлено! – так решил сформулировать свои впечатления Ястреб, окончательно придя в себя в привычной обстановке.
– Ну, что там? – Младой нетерпеливо домогался ответа.
– Все по правилам. Он у себя дома – как и предполагалось по его плану. Вечером он собирался на званый обед, адрес указан; проверим его и там.
– Очень интересно… – пробормотал Младой.
– Да что у тебя свербит? – Ястреб был уже готов не на шутку рассердиться.
– Свербит? Вот именно. Это. Погляди.
И он щелчком перебросил по столу сложенный пополам бланк донесения. Ястреб развернул. Прочел.
«СВУ. Сегодня двадцать шестого восемнадцать тридцать две с четырнадцатого скрытно стартовал „Сатир-8“ с Омегой на борту. Установлено личным наблюдением. Вероятность 100 %. Листвен».
Листвен, так же как Ястреб, являлся головным агентом «Прозрачного мира», а «СВУ» означало – секретность высшего уровня. «Омега» – такое кодовое имя со вчерашнего дня носил не кто иной, как Смоляр.
– Ну? – спросил Малый.
Ястреб пожал плечами:
– Кто-то ошибся. Листвен или я. По-моему, Листвен. А по-твоему?
– Возможно, вы оба правы.
– Ну конечно. И ты, жена, права тоже!
– Ты не допускаешь, что разговаривал с двойником?
Ястреб поджал губы. Покачал головой:
– Конечно, как говорил тот аббат, «чувства могут нас обманывать, а Аристотель никогда не ошибался». Но только чувства тут ни при чем. Мы получили его карту из Президентской команды, верно? Я уверен, что каждая характеристика в ней соответствует истине. Так вот, я общался с человеком, в котором все было согласно с картой – все девятнадцать позиций. Ты полагаешь, что у двух разных людей возможно совпадение по всем девятнадцати?
Младой помолчал. Потом пробормотал:
– Первая ошибка в послужном списке Листвена? Тоже невероятно.
– Но он-то вряд ли мог сделать анализ по девятнадцати?
– Скорее всего, не мог. Но и ошибиться – просто так? Такого не бывает. Тогда – на «Сатире» улетел двойник? Куда, зачем? Чтобы совершить уничтожение номер два? Думаешь, Смоляр рискнул бы передать ему, да и вообще кому угодно, формулы триады, время, место?..
– Есть и разгадка попроще.
– Ну-ну?
– Это не Листвен. Это как золотые визитки: демонстративная подставка Смоляра. И авторы – те же. Хотя мы не знаем пока – кто это.