Трибунал
Шрифт:
— Разве каннибалы едят бананы? — спрашивает Малыш с глуповатым выражением лица.
— Не задавай нелепых вопросов, Кройцфельдт, — резко отвечает Гофман. — Отправляйтесь и уменьшите бремя наших невзгод на одно!
Сворачивая на улицу Тёлё, они видят Эмиля Зига.
— Пресвятая Богоматерь Казанская, вот он! — взволнованно кричит Грегор. Совершает громадный прыжок из машины и идет на него, будто танк на лягушку.
Малыш тут же делает поворот и въезжает на тротуар прямо перед Зигом, тот
— Чего не стоишь на месте, трусливая тварь?! — негодующе кричит Малыш.
Зиг издает хриплый вопль и в отчаянии озирается, ища помощи.
— Черт возьми! — рычит Малыш, выскакивая с пистолетом в руке из кабины.
Зиг резко поворачивается. Он понимает, что происходит, и хватается за кобуру, но кобура нового, элегантного типа и расстегивается с трудом.
Малыш поднимает наган и вытягивает руку в его сторону.
— Хана тебе, гнусная тварь! — злобно кричит он.
Зиг молниеносно падает на землю и закатывается под стоящий грузовик.
— Вызывай похоронную команду, он уже труп! — восторженно вопит Грегор и опускается на колени, чтобы застрелить Зига, полагая, что тот под грузовиком. Но видит только его ноги в офицерских сапогах, так топчущие на бегу подтаявший снег, что он разлетается во все стороны.
Не обращая внимания на прохожих, Грегор стреляет по этим сапогам, но лишь попадает в шины финского артиллерийского грузовика. Вся улица в смятении. С грузовика спрыгивают трое полевых жандармов и открывают огонь не в ту сторону.
Несколько солдат из снабженческого корпуса говорят, что видели, как по улице бежали пятеро русских парашютистов, таща за собой на веревке немецкого генерала.
Малыш с Грегором вскакивают в десантную машину и едут за Зигом, который уже довольно далеко.
Зиг бежит по переулку, слишком узкому для проезда их машины.
— Теперь он попался! — орет Малыш, напоминающий бульдога, который нашел собаку, укравшую у него кость.
Они бегут следом за Зигом, уверенным, что удирает ради спасения жизни. Он клянет себя за то, что занялся шантажом.
Позади него двое убийц, несущихся с шумом двух скорых поездов через туннель, готовых сеять вокруг смерть и разрушение.
— Выходи, подлый пес, чтобы я мог всадить в тебя пулю, — орет Малыш. — Мы укокошим тебя! Будь уверен!
В переулке раздаются два выстрела, пули рикошетом отлетают от стен домов. Переулок длинный, но посреди него есть узкий боковой проход, в котором человек может скрыться, если знает, где он находится. Зиг знает. Несколько дней назад он схватил в этом проходе дезертира.
Зиг видит проход и едва не взлетает в воздух, сворачивая в него.
Через две с половиной секунды Малыш с Грегором пробегают мимо, обрызгивая талым снегом стены домов. Зиг видит только светло-серый котелок Малыша, глубоко натянутый на голову.
Переулок оканчивается стеной, торцовой стеной пятиэтажного дома. Малыш с Грегором замедляют шаг, высекая коваными сапогами искры из мостовой, и в изумлении смотрят на непреодолимую стену.
— Куда делся этот гад? — недоуменно спрашивает Грегор.
— Здесь он не мог перелезть, — отвечает Малыш. — По этой стене не взобраться даже финской кошке. Говорят, что страх может придавать людям крылья, но это такая же чушь, как и многое другое. Этот ублюдок сидит где-нибудь, дожидаясь пули. Помоги ему Бог, когда я вопьюсь зубами в его задницу. Я вырву ему глаза, а потом оторву уши. Какая крыса! Убегать так, когда мы идем застрелить его!
Они бесшумно поднимаются по какой-то черной лестнице и чуть ли не до смерти пугают старуху, спускающуюся с ведром мусора.
Малыш спрашивает, не видела ли она человека, которого нужно застрелить, и старуха швыряет ведро ему в голову. Он падает на спину, сбивает с ног Грегора, и они вылетают во двор.
— Ты уверен, что это был не он? — спрашивает Грегор, стряхивая с шинели картофельные очистки.
— Это была уродливая лопарка, — отвечает Малыш, выковыривая из ушей яичную скорлупу. — Она приняла нас за мусорные баки!
— Неужели мы похожи на мусорные баки? — спрашивает оскорбленный Грегор.
— В темноте легко допустить такую ошибку, — отвечает Малыш, — но Эмиль поплатится и за это! Я оторву ему яйца и затолкаю в его вонючую задницу!
Вскоре они замечают кого-то, стоящего возле стены в глубине переулка.
— Пресвятая Богородица, это он! — кричит Грегор и разряжает наг ан так быстро, что выстрелы звучат автоматной очередью.
Видимый тенью человек исчезает в воротах, оставив большую лужу крови. Кровавые пягна ведут в дом, но постепенно исчезают.
— Мы проделали в нем дырку, — удовлетворенно говорит Малыш и с презрением плюет на кровавые пятна.
— Он истечет кровью, как паршивая крыса, — говорит довольный Грегор.
— Однако если этот ублюдок выживет, нам придется скверно, — с беспокойством говорит Малыш.
— Думаю, можно вернуться и сказать нашим, что мы продырявили эту тварь, — решительно заявляет Малыш. — Кровь не могла вытечь из него, если он не ранен, так ведь?
— Они удавят нас, если узнают, что мы их обманули, — уныло говорит Грегор.
— Кончай ты ныть, — спокойно говорит Малыш. — Если мы проделали в нем недостаточно большую дырку, то вернемся и сделаем дело получше. Только он должен быть мертв. Черт, он потерял, по меньшей мере, пятнадцать литров своей крысиной крови, это больше, чем Бог дает людям!