Трибунал
Шрифт:
Во всяком случае, так здесь всё выглядело из безграничных космологических далей. Нюансы, как всегда, были куда интереснее. Даже эта донельзя упрощённая вселенная не была ими обделена.
В глубинах едва теплящегося моря древних фотонов застыла ещё более зыбкая субстанция запутанных квинтетов привычных, лёгких, юрких, едва уловимых нейтрино. Как и всё здесь, они не обладали массой покоя, но будучи собранными в мета-стабильные квазичастицы, стерильные нейтрино превращались в нечто вроде призрачной материи, которую здесь попросту нечему было подвергать эрозии. Так за миллиарды лет нечто почти бестелесное
Так ловушка для смельчака, рискнувшего сунуться в это вымороченное пространство, окончательно захлопывалась у него за спиной.
Сколько поколений космических цивилизаций сменили друг друга с тех пор, как зажглись первые звёзды населения II? Сколько из них сумели выбраться из западни медлительного субсвета, чтобы взяться покорять Вселенную? Сколько раз вольно или невольно они проникали сквозь ничтожное в межзвёздных масштабах пространство меж космологических бран? Сколько из них застряли в итоге в тенётах нейтринной пены, совершенно непроницаемой для обычной барионной материи за исключением, может быть, сверхтекучего глюонного супа из недр невероятно плотных и чудовищно горячих кварковых звёзд? Сколько сумели затем спастись?
Возможно, считанные единицы. Слишком мала вероятность столь невозможного события.
Две гипербраны, несущие на себе наше и чуждое пространство, даже в недрах дипа слишком редко приходили в достаточное сближение, чтобы реализовать вероятность вслепую преодолеть потенциальный барьер между ними, не рассыпавшись на суперсимметричные каскады частиц и не устроив по итогу вселенский фейерверк.
Возможно, за время существования Вселенной этих смельчаков случились миллиарды.
Пионеров чужих пространств, совершеннейших безумцев, увлечённых новым знанием больше, чем собственной безопасностью. Презревших все риски, сунувших собственные головы в пасть неизведанному и победивших само пространство только лишь затем, чтобы сгинуть в безвестности, так и не сумев никому сообщить о своём открытии.
Вот один из них, взгляните. Ах, да. Любой наблюдатель здесь фактически слеп и глух. Просто поверьте на слово, вот это небольшое замыленное пятно в дальнем нейтринном спектре, прожигающем звёздные балджи галактических ядер насквозь, будто пустое место. Это всё, что осталось от закованного в кандалы призрачной пены утлого террианского судёнышка. Ноль кельвин, ноль ватт. Тепловая смерть локальной вселенной. Безжалостное фиаско чужих устремлений. Братская могила.
Во всяком случае, некоторое время дела обстояли именно так.
Можно ли в этом застывшем пространстве, где времени была отведена лишь весьма абстрактная роль дежурного статиста, «кушать подано» на космологических масштабах событий, говорить о каких-нибудь соразмерных краткой человеческой жизни промежутках между «тик» и «так»? Впрочем, неважно, люди-то внутри ещё живы. Формально, очень формально, покуда потрескивают в недрах скорлупки всё новые ядра сборки долгоживущего эка-тория, завёрнутой в гафниево-циркониевую матрицу. Температуры в области абсолютного нуля тем и хороши, что даже в нашем
Вот только к чему тебе это знание, если никто тебя уже не разбудит, да и скорлупка твоя навеки останется заперта — мухой в этом полощущемся на квантовых волнах иномировом янтаре экзотической физики.
Разве что случится чудо.
Да в этом мире что угодно будет чудом.
Случайный отблеск далёкой звезды во вселенной, где не рождались звёзды.
Слабое колыхание гравитационной волны там, где пространство и без того было надуто в замкнутый пузырь.
Лёгкая, грациозная тень, мельтешащая у самой границы нейтринной пены.
Что бы это могло быть здесь, где было запрещено само досветовое движение?
Что могло двигаться медленнее скорости света там, откуда сам свет давно сбежал, неудержимый и ненужный?
Поле.
Оно само по себе было формой материи. И оно могло двигаться медленнее скорости света, поскольку в реальности не двигалось вовсе, а лишь меняло фазы собственных квазистационарных состояний.
Поля сами по себе не нуждались в носителях, которых здесь не было, их силовые линии при желании замыкались сами на себя и могли существовать вовсе вне законов этого утлого мирка.
Вот только откуда взяться сложным, судя по всему высокоорганизованным полям там, где сами они в лучшем случае концентрировались у горизонтов событий первичных чёрных дыр, откуда энергия тут не могла в одночасье диссипироваться в пустоту пространства, как это случилось повсеместно?
А вот и ответ.
И случайная вспышка далёкой килоновы, и беглая гравитационная волна, и эта лёгкая тень.
Вряд ли она могла родиться здесь: миллиарды лет не панацея, если это миллиарды лет статичной недвижимости даже у самых границ реликтовых коллапсаров, сиротливых порождений первичных неоднородностей в момент Большого взрыва.
Слишком невероятно для этого скучного места.
Но поселиться здесь это создание могло без особых для себя неудобств. Да, тут по большей части было пусто, но зато всё спокойно, а главное, предсказуемо. Особенно если твоя задача — попросту выжить.
В привычной нам физике плазмоидно-полевые структуры слишком чувствительны ко всему на свете — звёздному ветру, космическим лучам, джетам далёких квазаров, один взмах которых способен выжигать миллионы населённых миров за миллиарды световых лет от себя. Плазмоидные же формы в их первичной, эволюционирующей форме квазары стерилизовали походя — на весь радиус видимой Вселенной.
Тут ничто подобное юркой тени не грозило. Впрочем, она отнюдь не была представителем той пугливой дикой фауны, что рождалась некогда в разреженных коронах одиночных инфракрасных карликов, что понуро брели от галактики к галактике вдали от опасностей населённых областей бурного звездообразования.
Там сформировались её далёкие предки. Но она сама привыкла жить вдали от родины. Жить в непривычно ярких и суетных мирах. Не таких, как это утлое пространство.
Потому здесь она задерживаться сверх необходимого не планировала.