Тридцать лет среди индейцев
Шрифт:
Позднее Мак-Доннальд посетил меня в Ме-нау-цхе-тау-науне, и, так как я подтвердил ему рассказ Ба-по-ваша, он поспешил назад к Со-Сент-Мари, где встретился с лордом Селкирком. Последний только что прибыл в страну, чтобы уладить конфликт между двумя конкурирующими компаниями.
Лето я, как обычно, провел в мирном уединении, то занимаясь охотой, то работая на кукурузном поле. Мы собирали также дикий рис и ловили рыбу. Возвращаясь с рисовых болот, я остановился по дороге к Рейни-Лейк на небольшом островке, чтобы поохотиться на медведя, берлогу которого уже давно обнаружил. Поздно ночью, после того как я убил медведя и отдыхал в своей палатке, вдруг у ее входа раздался голос уже упоминавшегося м-ра Харшилда. Вскоре я понял, что он кого-то разыскивает. Заметив издали свет, Харшилд подумал, что он горит в лагере лорда Селкирка, и подкрался ко мне с хитростью и осторожностью настоящего индейского воина, так как иначе я бы услышал его приближение. Он не сразу открыл мне свое намерение убить лорда Селкирка, но я слишком хорошо знал и его самого и его спутников, чтобы без труда разгадать их намерение. Я великолепно понял, в каких целях он так уговаривает меня сопровождать его до озера Рейни-Лейк. Наконец, видя, что его намеки и полупризнания до меня не доходят, Харшилд открыто заявил, что намерен убить лорда Селкирка, как только тот окажется у него в руках. Затем он крикнул, чтобы его каноэ подошли к нам, и показал их мне. В каждом сидело по 10 сильных, готовых на все и хорошо вооруженных мужчин. К каким только уговорам он не прибегал, чтобы склонить меня присоединиться к ним, но я ему не поддался.
Покинув меня, Харшилд отправился к озеру Рейни-Лейк в факторию м-ра Тейса. Но последний был менее склонен к насилию и посоветовал Харшилду поскорее вернуться восвояси. Не знаю, какие доводы привел м-р Тейс, но только через два дня Харшилд вернулся к реке Ред-Ривер, правда оставив в лесу недалеко от фактории того солдата, который в прошедшем году вместе с Мевином убил управляющего. Мы не знали, какие указания получил этот человек, но ему, как видно, не очень нравилось скитаться по лесу, и через четыре дня он вернулся в форт.
Тем временем лорд Селкирк захватил Форт-Вильям, которым управлял тогда м-р Мак-Джиллнврей от имени «Северо-Западной компании». Оттуда он послал в факторию Тейса офицера с небольшим отрядом, который нашел солдата, убившего управляющего Мак-Долланда. Этот солдат вместе с другими, пытавшимися поднять восстание после занятия Форт-Вильяма, был отправлен в Монреаль; позднее я услышал, что убийцу там повесили.
К этому времени я принял решение покинуть страну индейцев и возвратиться в Соединенные Штаты. Недоброжелательное отношение ко мне индейцев, и особенно семьи моего тестя, которую настраивал против меня Аис-кау-ба-вис, причиняло мне бесконечные неприятности. М-р Брус, с которым я тогда часто встречался, дал мне немало полезных разъяснений и советов. Он много путешествовал и видел гораздо больше белых людей, чем я. Его рассказы придали мне храбрости.
Война 1812 года уже закончилась, и я не видел больше никаких непреодолимых препятствий к возвращению на родину.
Я собрал хороший урожай кукурузы и много дикого риса. Зиму было решено провести у Рейни-Лейк, а так как м-р Брус направлялся туда же, он захватил с собой 20 мешков моей кукурузы. Я последовал за ним со всей своей семьей. На небольшом расстоянии от фактории у озера Рейни-Лейк, где я рассчитывал повидаться с м-ром Тейсом, еще ничего не зная о происшедших изменениях, мы встретились с упоминавшимся выше капитаном. Он отнесся ко мне чрезвычайно предупредительно и выразил сожаление, что не может снабдить необходимыми товарами, так как все, что оставалось на складах «Северо-Западной компании», было уже распределено среди индейцев.
После неоднократных бесед капитану удалось меня убедить, что в споре двух торговых компаний права была «Компания Гудзонова залива», вернее, что именно она действовала от имени британского правительства. Он пообещал мне облегчить возвращение в Соединенные Штаты и богатыми подарками, хорошим отношением и щедрыми посулами склонил меня провести его отряд к фактории «Северо-Западной компании» у устья Ассинибойна. Уже чувствовалось приближение зимы, но капитан Тассенон (так, помнится, его звали) уверял, что его люди не могут оставаться у Рейни-Лейк и что необходимо тотчас отправиться к реке Ред-Ривер.
Взяв с собой 20 человек, я пошел впереди отряда и привел его сначала к Бегвионуско Сах-гие-гуну, или озеру Раш, откуда мы послали лошадей обратно. Здесь капитан с остальными 50 солдатами догнал нас. На озере Рейни-Лейк мы сделали себе лыжи-ракетки; Ша-гвау-ку-синк, Ме-цхук-ко-наум и другие индейцы были наняты капитаном в качестве охотников. У нас было много дикого риса, и поэтому мы были довольно хорошо обеспечены продовольствием. Но нам пришлось преодолевать значительные расстояния в открытой прерии по глубокому снегу, и, когда мясо кончилось, среди солдат начался ропот; впрочем, никаких серьезных происшествий не случилось. Через 40 дней после выхода с Рейни-Лейк мы прибыли к Ред-Ривер и, не встретив сопротивления, заняли форт у устья Пембины, в котором находились только женщины, дети да несколько престарелых французов.
От Пембины, где я оставил своих детей, мы за четыре дня дошли до Ассинибойна, на 10 миль выше его устья, после того как пересекли Ред-Ривер. Там нас встретили вождь оджибвеев, по имени Бе-гва-ис, и 12 юношей. Наш капитан, даже после того как узнал, что в форте «Северо-Западной компании» на Ассинибойне находятся только 12 человек, казалось, был весьма озабочен тем, как им овладеть.
Он посовещался с Бе-гва-исом, и тот предложил ему проследовать со своим отрядом прямо к форту. По мнению вождя, такой парад должен был привести к немедленной сдаче форта. Когда капитан Тассенон нанимал меня на работу у Рейни-Лейк, я сказал, что могу провести его оттуда прямо к дверям спальни м-ра Харшилда. Убежденный в том, что смогу выполнить свое обещание, я был очень обижен тем, что меня не пригласили на совещание. Ночью, когда мы уже находились почти у самого форта, я поделился своей обидой с переводчиком Луэсоном Ноуленом, хорошо знакомым с местностью; его брат метис находился в форте, где служил у м-ра Харшилда. Лежа у костра, мы пришли к выводу, что только нам одним удастся неожиданно подойти к форту и напасть на него. Было решено сделать такую попытку, но мы поделились своими планами с несколькими солдатами, которые присоединились к нам. Здесь не было ни холмов, ни кустарника, которые могли бы скрыть наше приближение, но темная и холодная ночь позволяла надеяться, что наши противники не очень усердно охраняют форт. Пришлось сделать лестницу, какой обычно пользуются индейцы: у срубленного дерева мы укоротили сучки, которые служили ступеньками. Эту лестницу мы приставили к стене форта и по ней перебрались за ограду, причем очутились на крыше кузницы, откуда тихонько спустились один за другим, соблюдая полное молчание. Когда нас собралось достаточно, мы отправились на поиски людей, живших в укреплении. У двери каждой занятой комнаты мы поставили одного-двух вооруженных людей, чтобы помешать соединению сил противника.
Спальню Харшилда мы нашли только на рассвете. Увидев нас, он бросился к оружию и пытался оказать сопротивление, но мы легко с ним справились. Харшилда связали; но так как он громко изрыгал проклятия, управляющий, подоспевший тем временем вместе с капитаном, велел выбросить его на снег, чтобы успокоить. Однако было так холодно, что долго оставлять Харшилда снаружи значило бы просто его заморозить. Поэтому вскоре ему разрешили вернуться в помещение и стать у огня.
Увидев меня среди своих врагов, Харшилд тотчас понял, кто был проводником. Он стал обвинять меня в том, что я забыл те милости, которыми он якобы осыпал меня. Я в свою очередь упрекал его за то, что он убивал своих друзей и людей одного с ним цвета кожи, сказав, что эти и другие его многочисленные преступления побудили меня пойти против него. «Когда прошлой осенью ты пришел в мою палатку, я оказал тебе гостеприимство, так как не знал, что твои руки обагрены кровью твоих сородичей. Я еще не видел пепла домов твоих братьев, сожженных по твоему приказу на реке Ред-Ривер». Но Харшилд продолжал ругать и оскорблять не только меня и солдат, но и каждого, кто проходил мимо него.
Из всех жителей фактории только с тремя обращались как с пленными: с м-ром Харшилдом, с метисом Мевином, замешанным в убийстве управляющего «Компании Гудзонова залива», и одним торговым служащим. Всем остальным позволили уйти. Джозеф Кадот, сводный брат Ноулена, смиренно попросил простить его и обещал, если его отпустят, тотчас уйти в свои охотничьи угодья и больше не связываться с торговцами. Метиса отпустили, однако он не только не выполнил своего обещания, но немедленно отправился в факторию на Маус-Ривер, поднял на ноги 40-50 метисов и возвратился с ними, чтобы захватить форт. Впрочем, они не рискнули подойти к крепости ближе чем на одну милю и разбили там лагерь.
Через 20 дней я вернулся в Пембину к своей семье и вместе с Ва-ге-то-той отправился в прерию охотиться на бизонов. Там я узнал, что многие метисы из этой местности очень злы на меня за то, что я действовал против «Северо-Западной компании»; некоторые уважаемые индейцы сказали мне, что моя жизнь в опасности. В ответ на это я заявил, что в таком случае метисам нужно напасть на меня, когда я сплю (как поступил я сам с людьми «Северо-Западной компании»), ибо иначе им не удастся причинить мне вред. И действительно, вскоре кто-то начал бродить вокруг моей палатки, явно намереваясь меня прикончить, но мне удалось избежать смерти.