Тридцать один
Шрифт:
Моя задача усложнялась еще и тем, что наши со свиньей траектории не совпадали. Ее заносило почему-то вправо, а меня влево. Я выставил руки и на полусогнутых ногах попытался пойти ей наперерез. Один шаг мне удался. На втором меня занесло, и я повалился на бок рядом со свиньей.
– Я оборотень! – заорал я, протягивая к ней руки.
Свинья взвизгнула и попыталась уклониться, но вместо этого ее ноги запутались, и она свалилась под меня. Я упал сверху, намертво вцепившись в свиные уши.
– Охота окончена! – крикнул
Остальные зрители тоже смеялись.
Страж, тот самый, что открывал шар, подошел ко мне и протянул руку:
– Свинка-то жива? – обеспокоенно спросил он.
Я поднялся, и тихо лежавшая до этого свинья с громким хрюканьем унеслась в загон.
– Живее всех живых. – подтвердил я, чем вызвал еще один приступ хохота.
Отец подошел ко мне и положил руку на плечо.
– Спасибо, дорогой мой, порадовал старика.
– Пожалуйста. Теперь пойдем есть, я стал еще в два раза голоднее.
Мы вернулись к столу и, пока я ел, возмущенный голем высказывал главе совета все наболевшее.
– Как вы могли так поступить с собственным сыном, это возмутительно? А главное совершенно бессмысленно!
– Охота не бессмысленна! – возразил отец. – Совсем наоборот, она нужна для того, чтобы мы не забывали, как достается еда. Для нас, оборотней, это особенно важно. К тому же, это весело!
– Весело? – взревел голем, подпрыгнув у меня на плече. – Это отвратительно и унизительно!
– У него нет чувства юмора. – пробормотал я, поглощая вторую порцию похлебки.
Которая, стоит отметить, превышала всяческие похвалы. Я раньше и внимания не обращал, какие у нас талантливые повара.
– У меня все в порядке с юмором. – возмутился Евлампий. – Это варварство и отсталость проводить такие ритуалы, да еще на публике.
Я решил больше не встревать. Разобравшись со второй порцией и вытирая хлебом тарелку. В конце концов, охоту затеял отец, пусть теперь расхлебывает последствия.
– Вы знаете, уважаемый Евлампий. Чужие традиции надо чтить. – серьезно сказал он. – В вашем мире, ради соблюдения ритуала, поедают себе подобных и вы сами это подтвердили, но я же не обвиняю вас в каннибализме?
– Это всего лишь иллюзия! – возразил голем.
– Так ведь и охота иллюзия! – ответил отец.
Я закончил с тарелкой и теперь раздумывал, не взяться ли мне за третью порцию.
Голем поднял свою маленькую каменную руку и уже собирался представить свой аргумент, но я поправил рубашку и, задев его воротником, свалил за пазуху.
– До полдника, я хотел бы сходить в зал славы, может быть Оксане нужна моя помощь. – с надеждой проговорил я.
– Тогда идем сейчас. – согласился отец. – Я и сам хочу посмотреть, что за магию она там творит.
Мы поднялись. Громко поблагодарили окружающих за сытную пищу и вышли из трапезной на улицу.
Вначале, я подумал, что ошибся поворотом и зашел в тупик. Снаружи стало темно, как ночью. Хотя нет, по ночам светлее. Горит негасимый костер и полтысячи факелов. Сейчас же, нас обволакивала темнота. Густая, как кисель и непроглядная, как чернила.
Не сговариваясь, мы одновременно произнесли:
– Магия! – и побежали к залу славы.
– Магическая атака! – заверещал голем и начал трансформироваться.
Не столкнувшись ни с одной живой душой, мы выскочили на площадь. Из пещеры, той самой за троном властелина, лился свет, отбрасывая бледные тени на идолов.
– Как минимум один чародей. – комментировал Евлампий. – Он уничтожает защитные барьеры!
Значит, она успела их поставить.
Мы вбежали в пещеру. Не видел ее с детства. Над некоторыми вещами время не властно. Зал славы остался прежним. Грубо обработанный каменный туннель, через два десятка шагов, обрывающийся вертикально вниз. Именно там, в котловине, хранился главный трофей войны с поглотителями магии. Только раньше, я и не представлял насколько он ценен. Обычно, на рог любовались сверху, но при желании можно спуститься вниз. К постаменту по спирали уходили узкие ступени.
– Три из тридцати барьеров сломаны! – продолжал голем. – Нужно подойти ближе. Я не могу установить количество магов.
В пещере света хватало, чтобы разглядеть дно котловины. В ее центре, на возвышении, лежал рог. Я никогда не задумывался, как же собственно выглядели поглотители. Для меня, они всегда оставались жуткими чудовищами из детских кошмаров. Теперь же, глядя на рог толщиной и длинной совпадающий с моей рукой, я задумался о другом. Как мы смогли победить таких огромных тварей?
– Четыре из тридцати.
В котловине шел магический поединок. Оксана стояла в нескольких шагах от возвышения, полностью погруженная в себя, точно в трансе. Она не шевелилась и не делала резких движений. Напротив нее, с другой стороны от рога поглотителя подпрыгивал, делал пасы руками и всячески активно перемещался сам кардинал Динарий. Его бесцветные глаза пылали. Честно говоря, если бы я не ожидал его увидеть то, скорее всего не узнал бы.
– Проклятье. – вскрикнул отец. – Я так и знал…
– Шесть из тридцати. – сказал голем.
Я не успел спросить отца, что именно он знал. С вытянутых вперед пальцев кардинала слетели струи сине-зеленого пламени и ударили в рог поглотителя. Точнее говоря, в невидимый магический щит окружающий постамент с рогом.
Оксана резко опустила руки, упираясь ладонями во что-то невидимое. Сияющий синими и зелеными сполохами щит вспыхнул, и поток пламени в руках Динария превратился в серый дым.
– Молодец! – закричал я.
Я, конечно, видел такое в академии, ничего особенного, старшие ученики частенько проводили магические поединки. Именно по такому принципу, один ставил щит и защищался, другой пытался через него пробиться и атаковал.