Тридцать первый выстрел

Самаров Сергей Васильевич

Кресло с манекеном-часовым бандиты заметили сразу и, надо полагать, уже обсудили ситуацию перед входом в ангар. Поэтому один из них остановился в десятке метров от кресла, заняв позицию прямо за его спинкой. Полумрак делал свое дело, и бандиты приняли манекен за часового, тем более что из-за кресла высовывался ствол автомата. Двое других скользящими шагами двинулись к «тележке» мотодельтаплана. Хорошими шагами, как раз такими, при которых очень даже удобно скользить. Я наблюдал с любопытством, зная, что для третьего майор Желобков выделил специального «соглядатая». Я же очень хотел посмотреть, как будут выглядеть бандиты на поверхности, лишенной трения. Пройти бандитам следовало только несколько шагов.

И в это время наушник

«подснежника» донес глухой звук выстрела «Винтореза». У этой винтовки хороший глушитель, и выстрел стало слышно только потому, что лейтенант Свистинов прижимался к прицелу, при этом микрофон соприкасался с ВСС.

– Я – Соловей. Бинокль потушил.

– Угу… – ответил я тихо. – Иерей – вперед!

– Понял. Пошел, – спокойно доложил капитан Поповский.

Мне не было необходимости отворачиваться к окну, чтобы проследить за капитаном. Он, конечно же, пошел в скрытное преследование. Но если тот тип, что скрылся за углом, заметит преследование, он будет уходить в противоположную сторону. Значит, его следовало притормозить. А сделать это мог шум внутри здания.

– Мерседес, работай. Начинай через пятнадцать секунд. Выбивай клинья. Не бойся шуметь – здесь уже все начнется и закончится. Осторожнее с противником; возможно, это китайский спецназовец. Они бьют основанием ладони в межреберье.

– Руку не жалко, пусть бьет, – отозвался майор Казионов. – Я в бронежилете…

Разговор не помешал мне наблюдать за происходящим внизу. Там все шло своим чередом. Бандиты неуклонно приближались к моменту своего попадания в полосу отсутствия трения, и все совершилось так, как и должно было совершиться. Они ступили на суперлубрикант одновременно – и сразу оказались в неловком положении. Целенаправленное поступательное движение не позволило им вовремя почувствовать опасность и остановиться, чтобы сделать шаг назад. А когда они что-то поняли, если вообще хоть что-то сумели понять, было уже поздно. Руки вскинулись в сторону крыши, а задницы стремительно полетели вниз. Почти сразу ночные гости уронили оружие, которое мешало им удержать равновесие; автоматы стремительно покатились по бетону, удаляясь от них.

И в этот момент прозвучал выстрел, одиночный и точный. Я смотрел на бандитов-акробатов и потому выпустил из поля зрения третьего. Тот, видимо, вскинул оружие и приготовился к стрельбе. Но встречный выстрел старшего лейтенанта Солодова, который вышел из-за колонны, опередил его очередь и выбил из рук бандита автомат. Остальное было делом техники. Сразу три офицера моей группы оказались рядом с обезоруженным и к тому же легко раненным бандитом. Его не скручивали, просто уложили тремя одновременными ударами в три болевые точки. Бандит рухнул лицом в бетон. Майор Желобков наступил ему на шею, слегка придавил и тут же скомандовал:

– Спасите утопающих, иначе они еще долго будут кувыркаться!

Бандитам бросили веревку, но они не взяли ее. И только тут я понял, что должно произойти. Понял еще до того, как увидел, что один бандит, лежа на спине, сунул руки под бушлат. Взрыв прогремел почти сразу. Двое офицеров моей группы, стоящие неподалеку, и майор Желобков контролировали ситуацию, и потому среагировали правильно, успев броситься в сторону и распластаться по бетону. Но осколки от взрыва самодельного взрывного устройства разлетелись далеко. Даже рядом со мной, стоящим достаточно высоко над местом, просвистела пара и ударила в кровлю, пробив ее.

Я поспешил спуститься, на ходу поправляя микрофон «подснежника»:

– Никого не зацепило?

– Бедро пробило, – сказал старший лейтенант Солодов. – Кажется, только мягкие ткани. И в бронежилете две вмятины.

Он был ближе других к месту взрыва.

Еще с лестницы я увидел, что от первого бандита почти ничего не осталось. Второму достались только осколки, но в немалом количестве. Как это называют медики, «ранения, не совместимые с жизнью». Он умер мгновенно. К нашему счастью,

этот бандит находился между взрывом и дельталетом и своим телом защитил то, что намеревался уничтожить. Хуже было другое. Майор Желобков склонился над третьим бандитом, посмотрел – и развел руками.

– Что с ним, Тридцатый? – спросил я.

– Всего один осколок. Но в висок. Конец фильма…

– Иерей, Мерседес, вся надежда на вас. У нас все убиты. Нужен пленник! – чуть не прокричал я в микрофон.

– Тридцать Первый, я не вижу его, – сказал капитан Поповский.

– Мерседес! – позвал я требовательно.

– Я на улице, – отозвался майор Казионов. – Противника не вижу. Иерей уже неподалеку, приближается ко мне.

– Куда он мог деться?

– Только в сторону гаража пойти, – предположил лейтенант Свистинов. – Мне этот путь просмотреть невозможно, ангар мешает.

– Никифорович, за мной! – скомандовал я. – Тридцатый, продолжай охрану. Если он не ушел, то может и сам произвести взрыв. Расставь людей!

Сам я вместе с капитаном Волоколамовым уже выскакивал за ворота. Мы даже осматриваться не стали – сразу побежали к углу здания, свернули за него, и только там я поднял бинокль. Впереди сразу выделил фигуры разговаривающих майора Казионова и капитана Поповского. Просмотрел всю стену, нет ли возможности забраться на крышу по пожарной лестнице или по водосточной трубе, но ничего подходящего не нашел. Все окна, как я знал, были забраны сеткой-рабицей, и через окно в ангар проникнуть было невозможно. Только после этого я стал просматривать вероятный путь для бегства. До забора, отгораживающего гараж от остальной территории, было около шестидесяти метров. Тренированный спецназовец преодолеет это расстояние быстро. Наверное, и преодолел, потому что тепловизор никого не выявил.

– Мерседес, Иерей, в гараж! – скомандовал я. – Заходите со стороны ворот. Мы к забору, напрямик. Увидите – стрелять по ногам.

Мы побежали. Заторопились и Казионов с Поповским. Я хотел охватить наибольшую площадь поиска. Там, на территории гаража, нет часового, только дежурный офицер и несколько водителей. Но они едва ли вооружены и не слишком способны к оказанию сопротивления вооруженному и обученному спецназовцу. Перелетев, как вороны, через забор и едва не свалив его, поскольку забор был старый и шаткий, мы с Волоколамовым сразу бросились к комнате дежурного, где горел свет. Но добежать не успели. С треском вылетели дощатые ворота одного из боксов; во двор выкатился, утробно урча на низких оборотах двигателем, наш «КамАЗ» – и сразу направился в сторону выезда. Там, у внешних ворот, тоже стоял дежурный. Я увидел под фонарем его мечущуюся фигуру. Он едва успел отскочить, когда «КамАЗ» протаранил ворота и вырвался на просторы комендантского городка. Ему предстояло выбить еще одни ворота – на сей раз металлические, – чтобы прорваться в город, и была надежда, что они более крепкие, чем внутренние ворота.

Бежать в «дежурку» и искать ключи от машины, а потом разыскивать и саму машину – дело долгое, и потому я сразу бросился в ближайший бокс, на ходу вызывая водителя, с которым простому спецназовцу соревноваться было бы тяжело:

– Мерседес, он уехал. Быстрее ко мне! Будем преследовать.

Казионов с Поповским уже вбежали в гаражный двор, увидели меня с Волоколамовым и меньше чем через минуту оказались в боксе, который я выбрал.

– Ключей нет, – предупредил я Казионова.

Майор, не отвечая, сразу запрыгнул за руль свободного «КамАЗа», просунул куда-то под переднюю панель руки, вырвал провода и сразу замкнул два нужных. Зафыркал стартер. Я сел в кабину, Волоколамов с Поповским запрыгнули в кузов. Машина тронулась. Мы тоже не стали стесняться и терять время на открывание ворот – не было у нас этого времени. Если выехать из комендантского городка, дорога до города идет прямая на протяжении полутора километров. Пока «КамАЗ» с противником на этом участке, нам будет видно, куда он едет…