Тридцать ударов плетью
Шрифт:
Но девку, отец до сих пор не оприходовал. И мне толком не дает. Ну да, Лалке почку забрали, да кровь ей нужна, может еще что понадобится, но при чем тут постель? Я же девку ради собственной забавы пугаю, весело мне ее страх в глазах красивых видеть. Аж внутри все сладко замирает и наливается, когда она боится или злится на меня, вот как сейчас. Но на самом-то деле я ж не зверь какой девку на части рвать. Ну да, по жестче люблю. Но и бабам такое нравится. Ванильной херней уже никого не удивить. Бабы ею сыты по горло! А вот если как настоящий мужик себя
Алина
Нет, не дамся! Этому ублюдку в лапы я не дамся! Из заднего кармана джинсов у него торчит ствол. Пистолет! Я видела такой у Азамата. Он мне даже его потрогать давал. В благодушном настроении когда был. И научил, что к чему. Там не сложно. Схватить, вытащить. С предохранителя снять. Прицелиться. И пулю пустить! Ведь шакалёнку мало ножа в бедро засаженного! Так и нарывается на пулю в тупой лоб!
– Алина, ложитесь! – косит глаза Вадим.
– Я буду контролировать процесс. Джамаль в конце-концов давал клятву Гиппократу, он не будет осознанно вам вредить!
Ага, может и не будет, вот только я не верю ему. Ни на грамм!
– Не буду, красавица! – ухмыляется шакаленок и демонстративно ладони свои разминает, костяшками противно хрустит.
Ну, сейчас тебе, медик хренов, мало не покажется! Только поближе подойди! Обманчиво покорно опускаюсь на лежанку. Подпускаю Джамаля к себе. Торжествующая самодовольная ухмылка на всю рожу. Хватает меня за руку. Сильно хватает. Следы остаются. Хоть и мЕлок шакаленок, а силища мужицкая в нем присутствует.
Развернулся корпусом за жгутом, как раз свой карман подставил. Не раздумывая выхватываю пистолет. Снять с предохранителя, секунда. Прицелиться, еще одна секунда.
– Отошел от меня! – рявкнуть, третья секунда.
Ну а с четвертой наслаждаться зрелищем его охреневшей рожи. Что, не ожидал, говнюк? Вот так тебе над беззащитными женщинами издеваться!
– Ах ты с*чка мелкая! – ревет Джамаль на все подземелье.
Вадим как отпрянул от меня, так и стоит, застывшим изваянием. До Бычары тоже дошло, что дело пахнет керосином. Выхватил свое, оружие наставил на меня.
– Опусти ствол, мелкая! – угрожающе рычит Бычара, - Ты совсем умом тронулась? Щас шмальну!
Ага, шмальнет он, а как же! Представляю, что с ним тогда Ашотджан сделает, если Бычара донора его дочери ушатает.
– Бычара, ствол отпусти! Бабу покоцаешь! – вон даже Джамаль это понял, - Алина, я просто возьму у тебя кровь, чего ты разнервничалась?
Задрав лапы вверх, шакаленок пытается продвинуться в мою сторону. Не понял слов. Сейчас действием докажем. Молниеносный выпад и пуля оказывается в бетонной стене. Отдача сильная. Ноет плечо. Звук такой оглушительный, что закладывает уши. Уверена, что выстрел было слышно во всем городе.
– О*уевшая! – истерично орет Джамаль. Грязно ругается. Вадим остекленело смотрит на меня через очки. Не косится больше. Я его косоглазие кажется, только что вылечила.
– Следующая, -
Договорить я не успеваю. Подвал наводняется людьми Ашотджана, несколько рослых раскаченных парней прикрывают самого старого лиса, остальные вооружены до зубов. Рассредоточиваются по подвалу, взяв меня на прицел десятка пистолетов.
– Что тут происходит? – негромко интересуется Ашотджан.
– С*чка как с цепи сорвалась, отец! – истерично бросается к папаше шакаленок, - Едва меня не прикончила.
Ашотджан прищуривается на пистолет в моей руке, а потом на свежее отверстие в стене, прикидывая траекторию выстрела.
– Нет, Джамаль, хотела бы, пристрелила. – Ашотджан умеет делать правильные выводы, этого у него не отнять!
Глава 18
ДЖАМАЛЬ
Ох, хороша, девка, хороша! Злющая, как фурия. А кожа мягкая у нее. Гладкая. И руки тонкие. Так и хочется сдавить, пригвоздить к кровати, задрать ее тряпку-ночнушку и отыметь хорошенько! А она вон что удумала! Пистолет у меня свистнула, ведьма!
Теперь стоит отца моего глазищами своими испепеляет.
– В чем дело, Алина? – тон отца вкрадчивый, обманчиво-спокойный. Но ничего хорошего он не сулит!
– Я не хочу, чтобы он подходил ко мне! – указывает дулом пистолета на меня девка.
– Почему, Алина?
– Он больно мне делает! – в глазах ее отчаяние. Глаза огромные и влажные. Но не плачет. Вот это характер!
– Покажи, где? – нервы отца на высоте.
Алина вскидывает тонкое белое запястье. Поверх него красный след. И еще на локте явный отпечаток моей пятерни. Ну не рассчитал маленько. Бывает. Еще кожа у нее чертовски белая. Только прикоснешься уже синяк. Я что ли виноват в этом?
– Зачем ты ее калечишь? – поворачивается отец ко мне.
На родном языке произносит. Не хочет, чтобы кто-то понял наш диалог.
– Она сопротивлялась. Пистолет вон выхватила.
– Идиот! – вспыхивает отец, - Ушами девку прохлопал! Ничего не можешь сделать правильно! Внимательно!
– Да я отберу у нее ствол в два сче… - договорить не успеваю. Отец молниеносно продвигается в мою сторону, и со всей дури бьет меня кулаком под дых. Хоть и старый лис, да силища у него немереная!
Черт, больно! Аж все дыхание выбивает. Со стороны это все больше выглядит как отцовские объятья, потому что после удара, отец аккуратно выпрямляет меня, и даже воротничок моей рубашки, с*ка, заботливо поправляет!
– Я разрешил тебе взять у нее кровь. Для Лалы! А не для того, чтобы ты ее исколол или увечил! – так же тихо, но угрожающе произносит отец.
– Да я ее пальцем не тронул!
– Я вижу, как не тронул! – прищуривается хитрый лис. – Значит, запугивал! Что, не мог ее нормально уговорить? Баб, когда трахаешь тоже силой берешь? Не можешь уболтать их в койку с тобой добровольно лечь?! Всему тебя учить надо!