Тридевять земель
Шрифт:
— Я обещала рассказать про Арлетт, – Марина заговорила, только когда выпили по первой чашке. – Не стану пересказывать тот её звонок. Я сначала ничего не поняла, если честно – только то, что она была пьяна, и считала, что это я настояла, чтобы вы больше с ней не виделись. Слово за слово, я ей и сказала, чтобы не смела появляться у нас. А потом вся эта история… У неё тоже нет других родственников, как и у Мари. Я не могла просто бросить её – ну, наговорила глупостей, чего не скажешь от обиды. Я увидела, что она очень жалеет обо всём, что тогда сказала. И уже не стала сомневаться. У неё теперь нет своего магазина, нет друзей, нет средств – в Париже её мало кто на порог пустит.
— Мари намекала, что детей дросселей в Париже боятся ещё больше самих дросселей, – медленно проговорил Артём.
Марина кивнула.
— Почти везде так. Может, везде, кроме Рима. Считают, что раз вы – ну, то есть большинство дросселей – настолько беспорядочно живёте, то здоровых детей от вас не может быть. Хотя все знают, что давно уже не рождаются больные дети.
— А ваши родители?
Марина улыбнулась.
— Они не суеверны. Просвещённые люди. И меня отучили от суеверий… ну, почти. Нас обеих – когда у Миранды родители погибли, мои приняли её в семью. И Лилию тоже, хотя она почему-то старается там не появляться.
Она поднялась на ноги и налила им обоим ещё по чашке. Пили, как и положено: молча, не торопясь.
— Арлетт – очень хороший кондитер, – сказала Марина. – Это она сегодня приготовила пирожные – весь дом хвалит. Наверное, это и есть её призвание. Главное, чтобы с Мари помирились. Обе хороши – если заупрямятся, то хоть кол на голове теши. Всё, Ортем, хватит о других! – она обняла его. – Пять дней без вас – это ужасно долго. Теперь – только вы и я.
– - -
Половина четвёртого. Марина спит – как в ту первую ночь, прижавшись лбом к его плечу. Очень не хотелось её будить, но и лежать так, глядя в потолок, тоже вскоре стало невмоготу. Сумел выскользнуть из-под одеяла так, чтобы не разбудить её. Улыбается во сне… Артём тоже улыбнулся. Бесшумно прошёл в свой кабинет и занялся зарядкой. Хотя зачем нужна та зарядка – и так весь словно наэлектризован. Только что освежиться – и можно заняться чем-нибудь.
Освежился. Ночью никто не станет будить повара – но он давно уже знает привычки и вкусы домочадцев, вот и сегодня: в холодильнике уже стоит коробка – контейнер, в нём еда сохраняется удивительно долго и не теряет вкуса – в которой те самые бутерброды, которые Артём любит есть на завтрак. Всё подписано – не он один любит бутерброды. Разогреть – похожая на микроволновку печь работает бесшумно – добавить стакан минералки, и вот он, завтрак. К моменту настоящего завтрака, когда в доме уже все проснутся, голод станет нестерпимым.
Валери и её напарница постарались, чтобы охрана и не бросалась в глаза, и чтобы всегда была начеку. В доме, вроде бы, никого – в коридорах дежурное освещение, ночное; в коридорах, в том числе в нишах, где обычно дежурит охрана – на вид никого. Но случись что – а камеры зорко следят за коридорами – и охрана возникнет как из-под земли. Очень удобно.
Четыре двадцать – чем заняться теперь? Пробежка в парке – через час с лишним. Артём двинулся по коридору – они с Мариной живут на втором этаже, Миранда – на первом, Лилия, Мари и Арлетт – на третьем. Сам не понимая, почему, поднялся на третий этаж. И опять – смотри-ка – дверь в комнату Лилии не заперта, и нет сигнала «не беспокоить». Забыла? Не спится? Артём тихонько постучал и вошёл.
Показалось даже, что повторяется то самое утро, когда Лилия была готова покинуть дом – и уже не вернуться в него.
— Так и знала, что вы придёте, – Лилия стоит у окна, спиной к двери, одетая в халат. – Вы не могли пройти мимо, да? – она оглянулась, и Артём увидел довольную улыбку на её лице.
— Вам надо чаще улыбаться, – он закрыл за собой дверь.
— Разве у меня плохо получается? – Лилия присела на диван, и похлопала ладонью рядом с собой. Артём уселся рядом. – Благодарю, без вас бы не научилась. Это не ирония.
— Вам осталось отучиться оправдываться, – Артём посмотрел ей в лицо, и Лилия… весело рассмеялась.
— Все мне это говорят. Неужели так часто оправдываюсь? Лучше скажите, зачем пришли. Только честно.
— Честно? – Артём посмотрел на часы. – Была одна мысль, но времени уже не хватит, могут вызвать в городок, в самый неподходящий момент.
Лилия улыбнулась.
— Не думала, что можно быть настолько честным. Тогда пойдёмте, пробежимся вместе по парку. Иначе отвлекут в самый неподходящий момент.
– - -
— Уже не спишь? – задала Миранда ненужный вопрос. – Думала пойти с ним в парк, а его и след простыл. Может, тебя удастся хотя бы раз уговорить?
Марина отложила тетрадь – приходится много записывать, и ей лично обычная бумага удобнее любых электронных приспособлений. Так вот получилось. Отложила и оглянулась.
— Конечно, – кивнула она. – Он обычно так рано встаёт, что сил нет подниматься в такую рань. А ты теперь будильник включаешь?
— Откуда знаешь?! – поразилась Миранда, и вспомнила: вчера Марина заходила вечером – узнать, как дела. Ну разумеется, если зашла – то запомнила всё, что увидела. В том числе могла и будильник увидеть. – Ах, да, глупый вопрос. Да, включаю. Что-то со мной странное последние дни – то ли уставать начала, наконец, то ли… – она погладила свой живот. Встретилась взглядом с Мариной, и улыбнулась. – Не знаю. Что-то уже изменилось. Всё, не отвлекаю, жду у выхода!
– - -
Они присели на скамейку – Лилия запыхалась, сразу видно, что редко бегает. Артём, наоборот, совершенно не сбил дыхания. Вокруг пробегали люди – все улыбались и здоровались. Естественно, Артём и Лилия здоровались в ответ.
— Лилия, кто ещё знает, что вы были дросселем? – спросил Артём, понизив голос.
— Надеюсь, что никто, – ответила она, и на короткий миг вернулась безжизненная маска царевны Несмеяны. – Хотя есть одно подозрение. Помню, сэр Тиберий Москат тогда меня долго расспрашивал. Хотя он не мог видеть, как я скользила. Может, проговорилась, хотя я старалась следить, что и кому говорю. Вы знаете, что сэр Тиберий всюду следует за вами?
— Что, серьёзно? – Артём неподдельно изумился. Вот ещё радость!
— Совершенно серьёзно. Я сама за вами следила – нет смысла теперь скрывать. И догнала вас в Венеции, помните? И всякий раз видела его. Может, конечно, это случайность.
— Вы его недолюбливаете, – заключил Артём. Видно было, как изменилось её лицо.
— Да. Многие недолюбливают. Он и мне делал предложение – стать хозяйкой, а потом я услышала много интересного. Из обязанностей хозяйки его больше всего интересует постель. И никак не мог оставить меня в покое, когда я отказалась. Отстал, только когда меня в ангары сослали.