Триггер

– Котятки! Красивые, хорошие котятки. Сто рублей! – разносился над рынком зычный голос хрупкой старушки.

– Мам, смотри, какие красивые, – остановилась возле коробки маленькая девочка. – Давай одного купим.

– Сонечка, но это ведь не игрушка. Тем более мы пришли за хомячком.

– Я знаю, – стала канючить девочка, знающая, что такой приём обязательно должен сработать. – Но я всегда так хотела котенка. Ну, мамочка, ну пожалуйста. Я тебя так люблю! Ну давай возьмем вот этого рыженького.

Мама не могла, да и не очень хотела

– Рыжий – триста, – тут же задрала цену смекалистая старушка.

– Мам? – Жалобный взгляд из-под густой чёлки решил дело.

– Ну и ладно, – сдалась мама и взяла на руки «рыжика».

– Ты куда, Петровна? – засуетились товарки. – А блохастиков своих кому оставила?

– Да заберёт кто-нибудь, – отмахнулась старушка. – Мне Машка каждые полгода таких же приносит.

– И чего? – возмутилась женщина, что торговала рядом кроликами. – Они теперь тут голодные орать будут? Нет уж, откуда взяла – туда и неси. Или дальше продавай.

– Некогда мне, – отмахнулась Петровна, живо собираясь. – Мне ещё скотину кормить. Деду кашу сварить надо. Внуки обещались приехать. Триста заработала, как хотела, и замечательно. Пойду карпа куплю. Если хотите, сами продавайте. Дарю.

– Ещё чего, – возмутилась женщина с кроликами. – Никто твоих блохастиков не купит. Повезло, что хоть одного взяли. Так и тот был самый симпатичный. А этих чумазых ни в жисть не возьмут.

– Это да, – согласилась Петровна, – Ладно, заберу, не скандальте.

Старушка взяла коробку с оставшимися котятами.

– Неужто домой понесла? – удивилась дотошная товарка.

– Щас! Домой. – Старушка посмотрела в коробку, а затем накрыла её платком. – Кормить чем я их буду? Полкану отдам, от него хоть польза есть – дом охраняет.

– Живых? – ахнула крольчатница.

– Придушу.

Старушка зло плюнула на землю и медленно, переваливаясь, пошла в сторону дома. Под платком, в коробке, вяло шевелились сонные котята.

Самое сложное во всей этой операции было рассчитать заряд. Соболев уже давно научился на глаз определять нужное количество материала, но всегда боялся переборщить или, наоборот, использовать слишком много взрывчатки. Здесь он решил пользоваться методом сноса домов – небольшое количество шашек, установленное в нескольких местах. По большому счету, каждый такой заряд был не страшнее мощной петарды, но их совокупность давала нужный эффект.

Соболев запустил таймер на десять минут, одновременно выставил время отсчета и на своих часах, прибавив к времени взрыва две секунды.

– Ты что здесь делаешь? – прикрикнул Соболев на стажёрку, возвращаясь в помещение бассейна. – Первый этап давно уже кончился, а ты тут ещё. Инструкция для дяди писана?

– Мне кажется, я слышала какой-то звук, – с серьёзным видом сказала девушка.

– Звук? Этот звук я только что издавал, вот этой красоткой, – показал Соболев на кувалду, которой выламывал двери пристроенного к фитнес-центру кафе.

– Нет. Другой звук. Откуда-то оттуда. – Стажёрка Оксана показала в сторону детских горок.

– Юр? – Соболев вопросительно посмотрел на специалиста.

– Я ничего не слышал, – пожал тот плечами.

– Он по телефону разговаривал, – настаивала Оксана, – а я слышала. Шорох… Как будто кто-то медленно по трубе скатывается.

Соболев посмотрел в сторону детских аттракционов, а потом на часы. До взрыва оставалось ещё семь минут.

– Ну, ты проверила? – спросил он.

– Я никого не нашла. Но кто-то ж мог остаться в этой трубе или на какой-нибудь горке.

– Эй! – крикнул Соболев. – Здесь есть кто-нибудь? Сейчас здесь будет взрыв. И если вы не хотите, чтобы вас завалило осколками и камнями, лучше выходите оттуда.

В ответ тишина.

– Вот видишь, – повернулся он к стажёрке, – нет никого. Давайте мы тоже выйдем. Осталось меньше шести минут. Лучше вообще убраться от здания. Расчеты расчетами, а как оно себя на самом деле поведет – неизвестно.

Оксана, не спеша, вслушиваясь в тишину, собрала свой рюкзак. Таймер показывал, что до взрыва осталось меньше четырёх минут. Юру упрашивать не пришлось, он самый первый вышел из здания клуба, затем Соболев буквально выпихнул на улицу Оксану. Оказавшись на крыльце, он полез в карман за сигаретами, но их там не оказалось. Тут Соболев вспомнил, что забыл пачку в рюкзаке с рабочим инструментом. Чёрт! Он забыл там рюкзак! Соболев зло плюнул на тротуарную плитку и забежал обратно в здание.

Две минуты.

Ещё не хватало, чтобы инструменты завалило чем-нибудь. И совсем плохо будет, если рванет оставшаяся взрывчатка. Это он на стажёрку отвлекся. Вот почему Соболев любит работать один – никто не мельтешит перед глазами.

Рюкзак он нашёл там, где и оставил, – возле входа в бассейн. Соболев быстро закинул его на одно плечо и развернулся обратно к выходу. И тут он услышал этот звук.

Это было похоже на скрип, словно кто-то действительно медленно полз с горки. Подача воды на аттракционы уже давно была прекращена, и возможно, кто-то действительно пытается катиться по уже высохшему пластику трубы. Соболев чертыхнулся, поставил рюкзак и подошел к детским горкам.

Звук больше не повторялся. Соболев несколько раз прокричал предупреждение, но ответа так и не получил. Таймер показывал сто десять секунд. Надо было уходить. Но он уже слышал звук, а он привык себе доверять. Соболев стал обходить детские горки, очень быстро, почти бегом. Извиваясь и чертыхаясь, он прополз по нескольким аттракционам, вымок до нитки, но так никого и не нашёл. В сердцах Соболев стукнул кулаком по ближайшей пластиковой трубе. И вдруг что-то зашевелилось под рукой. Словно затрепетала крыльями птица, которую он случайно вспугнул. Соболев ударил по трубе ещё раз. Звук повторился. Теперь добавился скрип. Внутри кто-то двигался.