Триггеры
Шрифт:
Но книга показалась ему такой… знакомой. Да, конечно, это был очередной том сериала про Алекса Бенедикта, но…
Но дело было не в этом. Он уже читал эту книгу, и…
Нет-нет. Джен её читала. Он вызвал на экран список книг, ища, чего бы ещё почитать.
Внезапно игра в «Подземелья и Драконы» за столом Джен завершилась. Бугага откинулся на спинку стула, оживлённо обмениваясь впечатлениями с Невезунчиком. Оптимус Прайм убирал со стола все кости-многогранники и свинцовые фигурки. Джен встала и подняла свой стул, чтобы вернуть его в штабель у стены,
— Эрик, что ты тут делаешь?
Остальные были заняты составлением стульев в штабеля. Бугага и Невезунчик подошли, неся к стене стол, за которым только что играли.
Он не знал, подходящий ли сейчас момент — не знал, настанет ли когда-нибудь подходящий момент — и не хотел разбить ощущение счастья, которое она несомненно сейчас испытывала.
— Гмм, Джен, можно с тобой кое о чём поговорить?
Она вскинула брови, но кивнула. Он отвёл её на дальний край комнаты, туда, где была дверь с Халком.
— Да? — сказала она.
Он сделал глубокий вдох.
— В Бетесде есть есть убежище для женщин. Они тебя примут, проконсультируют, защитят. И помогут тебе найти адвоката.
Она начала медленно качать головой.
— Я не могу.
— Не можешь чего? Не можешь его оставить? Я знаю, что он тебя бьёт. Я знаю, что было вчера вечером.
— Эрик… доктор Редекоп… это всё не ваше дело.
— Я хотел бы, чтобы это было не моё дело, но я не могу прекратить читать твою память.
— Это не даёт вам права что-либо менять, — сказала она.
Эрик наклонил голову
— Я не пытаюсь что-то изменить; я пытаюсь помочь.
— Мне не нужна помощь, — сказала Джен.
Снова в голове возник образ Тони; он кричал: «Думаешь, сможешь от меня уйти? Да ты же грёбаная наркоманка! Я им об этом расскажу, и тебя никогда больше не пустят в больницу».
— Он не сможет разрушить твою карьеру, — сказал Эрик. — Существуют лечебные программы — ты сама знаешь. Я позабочусь, чтобы тебе оказали всю помошь, какая тебе нужна.
Джен задрожала.
— Вы должны уйти, — тихо сказала она.
— Нет, — ответил Эрик. — Мы должны уйти. Джен, пожалуйста, позволь мне помочь.
Невезунчик подошёл к ним.
— Всё в порядке? — спросил он, потом, глядя на Эрика: — Вы кто?
Эрик раздражённо уставился на него, однако воспоминания Джен тут же хлынули потоком. Невезунчик всё знал о том, как Тони обращается с Джен. Она ему нравилась — да что там, она всем нравилась — но хотя Джен не раз в буквальном смысле плакалась ему в жилетку, Невезунчик никогда не пытался воспользоваться её слабостью; в глазах Эрика это прибавило ему очков.
— Я Эрик Редекоп.
Невезунчик выпучил глаза.
— Тот самый, что спас Джеррисона?
— Мы с Джен работаем вместе, — пояснил он.
— А здесь что делаете?
Эрик посмотрел на Дженис, потом снова на Невезунчика. Это не будет нарушением конфиденциальности; ведь он знает, что творит Тони.
— Я хочу отвезти её в убежище для женщин.
И
Невезунчик посмотрел на Джен.
— Ты должна это сделать, — сказал он.
Кто-то постучал в наружную дверь. Тот же самый тип, что раньше открывал Эрику, открыл её и в этот раз и…
Вот гадство.
Желудок Эрика завязался узлом, а к горлу подступил комок.
Он никогда раньше не видел его во плоти, но узнал его тут же. Волосы под машинку, оттопыренные уши, карие глаза и длинное худое лицо. Сомнений не было — это Тони. Но какого чёрта он здесь делает?
Эрик никогда не обращал внимания на одежду; не глядя он не смог бы даже сказать, что надето на нём самом. Но для Джен это было не так, и Тони, несомненно, был сейчас одет так же, как утром, когда она уходила из дома. Эрик сосредоточился на одежде: красная шерстяная рубашка с небесно-голубой футболкой под ней, край которой виден через открытый ворот, джинсы, коричневые, а не синие, и…
И тут хлынули воспоминания Джен о сегодняшнем утре. Напряжённый разговор с Тони за завтраком. Тони говорит, что площадка, на которую он собирается сегодня утром, всего в паре кварталов от «Бронзового щита», так что он отвезёт её туда… а потом приедет на ланч. Тони предположительно не заметил, как это расстроило Джен — она очень старалась не показывать виду. Ей хотелось сказать, «пожалуйста, не надо»; хотела сказать, что это единственный её день в месяц; хотела сказать, что это её друзья; хотелось даже сказать, что он не нравится никому из них — потому что, разумеется, все они видели, как она спадает с лица в его присутствии. Но ничего этого она не сказала; она лишь покорно кивнула и снова занялась своими рисовыми хлопьями — Эрик живо ощутил их вкус, хотя сам их последний раз ел ещё в детстве.
Эрик подумал о том, чтобы уйти; в конце концов, будут и другие возможности отвезти Джен в убежище. Но вид Тони спровоцировал новые воспоминания.
Тони кричит.
Тони бросает в неё банку с супом.
Тони отчитывает её за беспорядок в доме.
Тони душит её во время секса.
И сегодня вечером он снова напьётся; в этом не было сомнений.
Что означает, что он снова её поколотит.
И Эрик не мог допустить, чтобы это случилось. Он сделал глубокий вдох и сказал:
— Джен, пойдём.
— Куда это вы пойдёте? — спросил Тони, переходя через зал и останавливаясь рядом с Джен.
Эрик посмотрел ему прямо в глаза — маленькие и злобные.
— Туда, где ей будет безопасно.
Игроки из группы Дженис стояли теперь полукругом вокруг них, а люди из-за других столов, где игра ещё продолжалась, начали на них оглядываться.
Джен посмотрела на Эрика умоляющим взглядом.
— Пожалуйста, Эрик. Так будет только хуже.
Он повернулся к ней.