Трикси

Трикси чувствовала бы себя уставшей, если бы у нее было время на то чтобы думать о таких глупостях. Каждый день начинался вчера, а заканчивался завтра, отчего она, в конце концов, перестала обращать внимание на такие мелочи как восход и закат. К тому же это было не так важно – ведь большую часть своей жизни она работала с землей, выступая в роли доморощенного агронома. Физический труд, особенно если его результаты видны сразу, способен творить чудеса – поэтому Трикси почти никогда не страдала от приступов меланхолии или депрессии. Движение вперед – и в ее лапках оказывается личинка майского жука. Еще несколько движений в сторону и еще раз влево – еще одно насекомое становится жертвой ее фантастического метаболизма. Потом несколько минут на сон, и снова то же самое. И так до самого конца, который, по ее подсчетам, должен был наступить достаточно скоро. Да, у нее была насыщенная, богатая на события жизнь. Чего только стоит ее недавняя встреча с собакой, которая могла оборвать ее бренное

Трикси – землеройка. Забавно, насколько окружающие привыкли видеть то, что находится вдали, и не обращать никакого внимания на то, что творится у них под самым носом. Ну, может быть, не под самым и не под носом, а под ногами – не суть. Например, мало кто знает о том, что кошки и собаки не едят этих мелких млекопитающих из-за их специфического запаха. Убить могут, но только по невнимательности. Если такое происходит, они их оставляют несъеденными. Такую смерть можно отнести к несчастным случаям. А вот хищные птицы и ласки, как и хорьки, не столь привередливы и с удовольствием питаются землеройками. И – да, они не грызуны.

Проглотив последний кусочек бронзовки, Трикси на секунды зажмурилась от удовольствия: жить, как говорится, хорошо. Рабочий день начался сносно и закончился просто замечательно. Уже занеся лапку для очередного движения, она неожиданно ощутила слабость во всем теле и с удивлением замерла. Что это? Неужели старость? Да, она была уже не той молодкой, которая могла почти без сна копать часы напролет, чтобы обеспечить полезными веществами себя и свое будущее потомство. Год – это вам не шутки. А ведь только вчера, вроде бы, она впервые запустила зубы в свою первую личинку, которую предложила ей мать. Старушка уже тогда выглядела неважно, и вскоре ее не стало, но это произошло гораздо позже того момента, когда она могла сама о себе позаботиться. Среди землероек не принято помнить своих родителей, но Трикси почему-то никак не могла забыть о той, что дала ей жизнь. Наверное, поэтому она и устроила свое гнездо недалеко от могилы матери. Могила – странное слово, которое в данном случае означает место, в котором отработавшее свой срок сердце перестало биться. Не было ни пышных похорон, ни толпы рыдающих родственников. Никто не заметил, как ушла старушка. Никто, кроме ее дочери из последнего помета. Землеройка очнулась от воспоминаний и поморщилась, когда ее желудок издал недовольный стон: ему снова нужна была подпитка. Почему она не могла управлять своей жизнью без оглядки на этого прожорливого соседа? Пересилив себя, типичная представительница отряда насекомоядных принялась разрывать землю в поисках очередной жертвы.

Все существа делятся на два типа. Первые настолько увлекаются движениями, что забывают обо всем, сосредоточившись исключительно на сокращениях мышц. Как правило, именно они и бывают самыми счастливыми – им ни о чем не нужно думать. Никаких лишних забот – мозг отдыхает, нервная система сохраняется в первозданном виде на протяжении всей жизни. При желании ее можно было бы пересадить более молодому организму, и она бы отработала еще один срок без каких-то видимых усилий. Вторые используют физический труд для того чтобы думать, думать, думать. Как ни странно, именно мыслящие работяги и становятся самыми полезными. Все дело в том, что они выполняют свои обязанности автоматически и поэтому могут работать дольше своих собратьев, не склонных к размышлениям. Подкинь такому головастику интересную темку, и он не остановится, пока не обсосет ее до самой последней косточки. Трикси принадлежала именно к этому типу. Стоило ей задуматься о чем-либо, как она тут же утрачивала связь с реальностью. Вот и на этот раз, несмотря на то, что давно пора было отправляться на боковую, она все рыла и рыла землю, автоматически отправляя в пасть все, что можно было переварить.

Почему она есть то, что ест? Способны ли насекомые испытывать боль? Она – способна. Может быть, и у них есть чувства? Если так, то что ощущает личинка, когда она пережевывает ее? Если ей больно, то почему она не кричит? Или она кричит, но Трикси не слышит ее? Тогда это, вообще, бессмысленно. Ведь она тоже пыталась объяснить той собаке, что хочет жить, что ее не нужно жрать. Однако та словно оглохла. Этот отвратительный слюнявый язык, это зловонное дыхание… Нет, лучше об этом никогда больше не вспоминать. И все же, почему она делает то, что делает? Вот прямо сейчас, например, она держит в своих лапках чьего-то детеныша. Он лениво шевелится, ему не нравится, что какое-то незнакомое существо разбудило его. Землеройка отодвинула добычу от себя и слегка встряхнула: может быть, она просто не дает своим жертвам достаточно времени для того, чтобы они могли попросить о пощаде? Личинка неторопливо развернулась и пошевелила лапками. Судорожно сглотнув слюну, Трикси еще некоторое время прислушивалась, стараясь уловить хоть какой-нибудь звук, а потом откусила голову, которая тут же приятно захрустела на ее острых зубах. Ни намека на сознание, ничего, за что это существо можно было бы пожалеть. Природа – странная разумная мистерия, будто гордящаяся своей глупой и никому не нужной многогранностью. Насекомые пожирают растения, землеройки питаются насекомыми и сами, в свою очередь, становятся добычей более крупных хищников. Или удобряют собой землю, из которой эти самые растения и появляются. Если повезет, конечно, умереть от естественных причин. Хотя, если подумать, еще большой вопрос, какую смерть стоит считать более почетной. Что лучше – сгинуть на свежем воздухе, как ее мать, чтобы потом никто о тебе не вспомнил, или погибнуть в когтях совы, как это случилось с одним из братьев Трикси. Так ты хотя бы станешь звеном в пищевой цепочке. Пусть очень скоро ты превратишься в птичье дерьмо – оно все равно упадет на землю. Выходит, насильственная смерть является дополнительным этапом, а это отнюдь не мелочь.

Поняв, что пришла к интересному выводу, Трикси с задумчивым видом дожевала последнюю лапку насекомыша и машинально умылась. Интересно, существует ли такая эмоция, с помощью которой можно было бы выразить то, что она ощущает в данный момент. Ей хотелось поделиться с кем-то своими чувствами, донести до невидимого и, возможно, несуществующего собеседника то, до чего она только что дошла своей головой. Дошла головой – какое забавное выражение. А теперь? Как теперь выразить свои эмоции? Землеройки не умели смеяться, и Трикси с грустью подумала о том, что печалиться она умеет, а вот искренне радоваться – нет. Жаль. Очень, очень жаль.

Подумав так, землеройка перестала умываться и попыталась улыбнуться, отчего ее мордочка исказилась и приобрела хищное выражение. Представив, как это смотрится со стороны, Трикси прекратила попытки и вздохнула. Она родилась не в том месте и не в то время. Похоже, даже не в том теле. Но что делать? Против своей сущности не попрешь. Почувствовав, что больше в нее не поместится ни кусочка, она с трудом повернулась в узком проходе и побежала к своему гнезду, по пути задевая раздувшимися боками торчащие из земли корешки. В какой-то момент ей показалось, что рядом с ней что-то шевелится, и она даже остановилась, чтобы выяснить, что это было, но, увидев мелкого червяка, только поморщилась: ради него не стоило стараться, пусть подрастет немного.

Продолжив свой путь, Трикси с удовольствием представила, как растянется на мягкой сухой траве, которой был выстелен пол ее жилища. Ей приходилось лишь однажды бывать в чужом гнезде – еще в самом начале ее самостоятельной жизни. Ухажер попался настырный и опытный. Он буквально силой затащил ее в свою обитель и употребил по назначению. Все случилось так быстро, что молодая землеройка не успела ничего понять. В памяти остался только затхлый запах лежалой травы, которая уже начала преть. Наверное, именно тогда она пообещала себе, что ее собственное гнездо никогда не будет выглядеть так жалко, и с тех пор ни разу не нарушила данное слово. Приведение жилища в порядок стало приятной традицией, и раз в неделю Трикси, как заправская хозяйка, вытаскивала наружу старую траву и листья. Во время дождей это приходилось делать чаще, но подобные хлопоты были ей в радость, так что она даже была рада грозам. Хотя другие представители ее многочисленного семейства, конечно, считали иначе. Интересно, чем сейчас занимались ее братья и сестры? Помнят ли они о том, что где-то недалеко обитает их не совсем нормальная родственница? Вряд ли. А было бы приятно встретиться с ними, поболтать о всяких бытовых мелочах.

Оказавшись в просторном гнезде, землеройка разом забыла обо всем, кроме того, что открылось ее взору. Какие-то вандалы разорили жилище, которое она обустраивала с такой любовью – подстилку сгребли в кучу, и теперь она источала жуткую вонь. Приблизившись к ней, Трикси недовольно пошевелила усами – трава валялась вперемешку с экскрементами и была совершенно испорчена. Кровать, которую она когда-то соорудила из тонких березовых веточек, также не подлежала восстановлению. Кто мог сделать такое? Разве что кроты – эти ребята никогда не отличались особой чистоплотностью. Правда, и на открытый конфликт они никогда не нарывались. Знали, что она может дать отпор их братии. Может быть, какой-нибудь залетный гастролер? Растерянно стоя перед кучей мусора, землеройка пыталась решить, за что взяться в первую очередь. Отдохнуть теперь явно не удастся – ей повезет, если она успеет привести здесь все в порядок, прежде чем снова проголодается. Проклятый желудок! Как много она бы отдала за то, чтобы не зависеть от него.

В очередной раз вздохнув, Трикси подумала, что это в последнее время слишком часто это делает. Как бы вздохи не превратились в привычку. Ей и так не слишком долго осталось – не хотелось бы провести последние месяцы или даже недели, расстраиваясь по поводу или без повода. Несмотря на то, что такая жизнь никогда не была пределом ее мечтаний, она все же верила в то, что и это жалкое тело способно подарить ей приятные мгновения. Как, например, материнство – разве это не чудо? Жаль, что ее собственные дети уже к четвертой неделе разбрелись кто куда. Однажды она вернулась и никого не застала. Должно быть, помет не унаследовал ее способности испытывать любовь или хотя бы чувство привязанности. Что ж, возможно, это и к лучшему. Зачем землеройкам любовь? Сплошное расстройство.