Трилогия о капитане Немо и «Наутилусе» в одном томе
Шрифт:
Двадцать четвертого июля, через девять месяцев после своего выступления из Аделаиды, Стюарт, желая достигнуть в этот же день берега океана, отправился к северу в восемь часов двадцать минут утра. Местность, по которой он двигался, холмистая, почва усеяна железной рудой и обломками горных вулканических пород. Деревья становились низкорослыми. Перед глазами открывалась широкая долина с наносной почвой, окаймленная деревцами. Стюарт отчетливо слышал шум прибоя, но ничего не говорил своим спутникам. Они вошли в рощицу. Стюарт сделал несколько шагов — и он на берегу Индийского океана.
«Море, море!» — закричал изумленный Фринг.
Прибежали остальные члены экспедиции
Австралийский материк был пересечен в четвертый раз.
У ручья раскинули лагерь. На следующий день Фринг отправился на разведку: надо было выяснить, можно ли с юго-запада подойти к устью реки Аделаиды. Местность оказалась слишком болотистой для лошадей, и пришлось отказаться от этого намерения.
Тогда Стюарт выбрал на поляне высокое дерево, срубил его нижние ветки, а на верхушке водрузил флаг. На коре дерева были вырезаны следующие слова: «Ищи под землей на один фут к югу».
И если какой-нибудь путешественник когда-либо разроет землю в указанном месте, то он найдет там в жестяной коробке документ, каждое слово которого врезалось в мою память:
Великое исследование и переход с юга на север Австралии.
Исследователи, возглавляемые Джоном Мак-Дуаль-Стюартом, достигли этого места двадцать пятого июля 1862 года. Перед тем они пересекли весь Австралийский материк, от Южного моря до берегов Индийского океана, пройдя через центр этого материка. Они покинули город Аделаиду двадцать шестого октября 1861 года, а последний населенный пункт английских колоний в северном направлении — двадцать первого января 1862 года. В память этого счастливого события они водрузили здесь флаг с начертанным на нем именем главы экспедиции. Все обстоит благополучно.
За этим следуют подписи Стюарта и его спутников. Так было увековечено это крупное событие, слух о котором прокатился по всему земному шару.
— А свиделись ли эти мужественные люди со своими друзьями на юге? — спросила Элен.
— Да, — ответил Паганель, — добрались до юга все, но чего это им стоило! Больше всех страдал Стюарт. Когда он двинулся обратно в Аделаиду, здоровье его было очень расшатано цынгой. В начале сентября болезнь стала так прогрессировать, что Стюарт уже потерял надежду когда-либо увидеть обитаемые места; он был не в силах держаться в седле и подвигался вперед, лежа на носилках, прикрепленных к двум лошадям. В конце октября у него началось кровохарканье, совершенно его истощившее. Пришлось убить одну из лошадей, чтобы сварите ему бульон. Двадцать восьмого октября Стюарт чуть было не умер, но вдруг наступил спасительный кризис, и десятого декабря маленький отряд в полном составе достиг первых поселений.
Семнадцатого декабря жители Аделаиды встречали Стюарта. Но здоровье его все же было подорвано, и вскоре, получив от Географического общества большую золотую медаль, он на судне «Инд» отплыл на родину — в Шотландию.
— А после смерти Стюарта никто из путешественников не пытался делать новые открытия? — спросила Элен.
— Как же, — ответил Паганель — я не раз упоминал вам о Лейхардте. Путешественик этот уже в 1844 году совершил замечательное путешествие на север Австралии. В 1848 году он организовал вторую экспедицию: на этот раз на северо-восток Австралии. Вот уже семнадцать лет, как о нем ничего не слышно. В прошлом году ботаник доктор Мюллер из Мельбурна открыл подписку для сбора средств на организацию экспедиции для поисков Лейнхардта. Нужная для экспедиции сумма была в короткое время собрана, и отряд скваттеров во главе с Мак-Интром покинул двадцать первого июня 1864 года Парао. Сейчас, когда я рассказываю вам об этой экспедиции, она, вероятно, уже далеко углубилась внутрь страны. Пусть же поиски Лейхардта увенчаются успехом, пусть и мы сами, подобно этой экспедиции, также отыщем дорогих нам друзей!
Так закончил географ свое повествование. Час был поздний. Поблагодарив Паганеля, слушатели разошлись. Несколько минут спустя все уже мирно спали. Только птица-часы, спрятавшись в листве белого камедного дерева, равномерно отбивала секунды этой безмятежной ночи.
Глава XII
Железная дорога из Мельбурна в Сендхорст
Майор с некоторым опасением отнесся к поездке Айртона за кузнецом на стоянку Блек-Пойнт. Но он ни словом не обмолвился о своем недоверии к бывшему боцману, а ограничился наблюдением за окрестностями реки. Спокойствие, царившее над соседними лугами, ничем не нарушалось. Прошла короткая ночь, и над горизонтом снова появилось солнце.
Что касается Гленарвана, то он боялся только одного: что Айртон вернется один. Повозка без починки не сможет продолжать путь. Тогда пришлось бы задержаться на несколько дней, а Гленарван, которому не терпелось поскорее добиться успеха, не допускал никаких промедлений.
К счастью, Айртон не потратил времени и усилий даром. Он явился на следующий день, на рассвете, в сопровождении человека, бывшего, по его собственным словам, кузнецом стоянки Блек-Пойнт. Это был рослый, крепкий парень, но в лице его было что-то отталкивающее, зверское. Но, в сущности, это было не так уж важно, если он знал свое ремесло. Во всяком случае, он был чрезвычайно молчалив и даром слов не тратил.
— А хороший он кузнец? — спросил Джон Мангле боцмана.
— Я знаю его не больше вашего, капитан, — ответил Айртон. — Посмотрим.
Кузнец принялся за работу. По тому, как он чинил колымагу, видно было, что он знает свое дело. Работал он проворно и с незаурядной силой. Майор заметил вокруг кистей рук кузнеца кольца черноватой, запекшейся крови. Это указывало на недавнее ранение. Мак-Наббс спросил кузнеца о происхождении этих — вероятно, очень болезненных — ссадин, но тот ему ничего не ответил, а молча продолжал работать.
Через два часа колымага была починена. Лошадь Гленарвана кузнец подковал очень быстро, так как захватил с собой готовые подковы. Подковы эти имели особенность, которая не ускользнула от майора: на их внутренней стороне был грубо вырезан трилистник. Мак-Наббс указал на это Айртону.
— Это клеймо станции Блек-Пойнт, — пояснил боцман. — Оно помогает находить след убежавших со стоянки лошадей и не смешивать их с чужими.
Подковав лошадь Гленарвана, кузнец потребовал плату за свою работу и ушел, не произнеся и двух слов за все время своего пребывания.
Полчаса спустя наши путешественники снова ехали вперед. Из-за поднимавшихся по сторонам мимоз открывались обширные пространства, вполне заслуживавшие свое местное название: опенплейн — «открытая равнина». Там и сям среди кустов, высоких трав и изгородей, за которыми паслись многочисленные стада, валялись обломки кварца и железистых горных пород. Несколькими милями дальше колеса колымаги начали довольно глубоко врезаться во влажный грунт. Здесь журчали извилистые ручьи, полускрытые зарослями гигантских тростников. Позднее пришлось огибать обширные высыхающие соленые озера. Путешествие совершалось без всяких затруднений, а также, надо добавить, и без скуки.