Тримедон, Абсестион, Терриспора – Первый

Ершов Евгений

Прелесть моей профессии заключается в том, что я раздеваю девушек до трусиков, прикидываясь равнодушным. И с умным лицом делаю все, что положено делать массажисту, мануальщику и вертебрологу.

Я еще не знал как соблазню ее.

Как правило, она приходила с сестрой, и сестре я делал практически те же процедуры. Сестра была пониже ростом, ладненькая, с большой грудью и округлой попкой.

К концу месяца Анна приходила одна, поскольку лечение ее сестры я уже закончил, а за свою долгую практику так и не научился лечить здоровых людей.

Сожительница

моя Елена все не уезжала и не уезжала в Беларусь, и вожделение мое так и оставалось вожделением, хотя всякий раз, когда я делал цигун-эманации, я на самом деле программировал Грачевочку по привычке на секс.

Я бредил ею. В сновидениях она шла босиком по весеннему саду. Лепестки с цветущих яблонь срывались и прижимались к ее телу. Пахло медом. Пахло ее подмышками. А она шла по пашне, по комьям земли, по острым камням, а я не мог, как это бывает во сне, двинуться с места. Она подходила вплотную, смотрела в глаза. Брала в руки мой член и начинала его сжимать до боли.

Я просыпался и не сразу приходил в себя, в полусне имел Елену, воображая, что это Анна.

Вскорости я вылечил ее и вынужден был попрощаться, провожал до самого моста.

Черное солнце вставало в черное небо и садилось за черный горизонт, пока наконец в телефоне я не услышал ее рассерженный голос: «Как же так? Я потеряла время и деньги, вы негодяй и дурак, мой сколиоз остался при мне!». «Анна, придите заберите ваши деньги» – сказал ей я. И она пришла.

Никаких денег конечно у меня не было. Я попросил ее показать, как именно она определила, что у нее есть сколиоз. Анна стала спиной к зеркалу и повернула голову. «Лапочка, запомни куда пошел твой сколиоз… А теперь куда?..». Аня покраснела и похорошела от смущения.

Пару месяцев спустя мы с Перепетуей провожали Аню, ее сестру и подруг Елизавету на Комсомольский м-н. Поздним часом транспорта не было, оставалось только заночевать. Полный неожиданности было громкое заявление: «Я сегодня сплю с Евгением Ивановичем!».

Дебют был неудачен. Я перегорел, мне уже не верилось, что такое возможно. Утро оказалось мудренее вечера. Темперамент у нее оказался не большой, так себе. При этом покоряла потрясающая нежность ее тела, грудной немного в нос голос. Нескладная, голенастая, несравнимо грациозная, она обладала потрясающим ароматом. И это копило и усиливало истому, удовлетворить которую было весьма непросто, тем более что она пыталась быть в постели хозяйкой. Это обескураживало. Твердой рукою она отстраняла мои губы, твердой рукою она вставляла мой член. Нежиться и ласкаться с ней не получалось, нежность она не понимала и отвергала.

Вытеснение возникло в ее детстве, когда мать была нежна с Полиной и равнодушна с Анной. Взрывная агрессивность и брутальность отца создали определенный стереотип восприятия мужчины и в этом стереотипе не оставалось места для благородства. С самого начала это разводило нас, и в конце концов развело окончательно.

Мы съехались с нею в другом месте, и в первый же вечер приехала мать ее. Мать сказала, что вполне понимает Анну как женщину, но вы, Евгений Иванович… покивала пальцем и не закончила предложение. Отец, к счастью, не приехал.

В отношениях мы никуда не продвинулись, их не было, их просто не было. Она не зеркалила ни на мою любовь, ни на мою нежность, ни на мой восторг. По-прежнему удивляла своей грациозностью, я все еще угадывал ее рефлексии. Все что она собою являла заставляло улыбаться. И я понимал, что большего я вряд ли достигну. Мы попробовали оудитинг и, пожалуй, он что-то дал. Что?

По ночам, если она разрешала, мы спали в одной постели, и, если она разрешала, занимались любовью. Я понимал, что еще пол года такой жизни и я стану импотентом.

Мою беду и мое спасение звали Андрей. Она встретила его на остановке и когда вернулась домой, взахлеб рассказывала, какой у него огромный член и какой классный секс у них был.

11. Татьяна вошла в мою жизнь в пору безоблачно-счастливых отношений с царственной Анной. Не захотеть это чудо было невозможно, было ощущение, что смеется и играет солнце.

Кабинет и медицинское одеяние подыграли мне, и четверть часа спустя я делал ей куни, первый в ее жизни, а она рыдала от наслаждения, подпрыгивая на чудесных своих ягодицах, вцепившись в мою голову. Парой оргазмов позже мы лежали в позиции шестьдесят девять: «Евгений Иванович, можно я его укушу!» – вскрикивала она.

Я мял ее тело, захлебываясь восторгом, как если бы это мне досталось дефлорировать Татьяну, а не маменькиному сынку из Простоквашино.

До встречи с нею я познал не одну сотню женщин, но с таким темпераментом встретился впервые.

Есть замечательная гипотеза о кинетической энергии любви А. Дикусара, в которой события описываются графиком теории катастроф. Солнце играло… Внешность хорошенькой, местечковой девчонки не предвещала никаких вулканических изысков. Я просто обнял ее, с веселым желанием поцеловать в губы, предвкушая, каким свежим и вкусным будет поцелуй. Да, он был вкусный!

Ее взорвало так, что уже через мгновение я целовал ее влагалище, а ее пальцы тискали мой член, а еще через мгновение я потерялся в пространстве, ощутив ее язык и зубы на головке моего члена. Мы задыхались от непереносимой сладости возбуждения, она требовала простого выхода.

Сила, кондиционирующая стасис времени в какой-либо динамической системе, есть энергия. Мощь эмоций, актуализируемых в оральном сексе, на несколько порядков грандиознее эмоций, проявляемых в ходе коитуса. Это связано с тем, что количество нервных окончаний, участвующих в процессе облизывания-покусывания-посасывания в разы превосходит количество нервных окончаний, задействованных в ходе коитуса.

Коитус превзошел мои ожидания – она подкидывала меня все полчаса, что мы занимались любовью так, будто я не весил килограмм на сорок больше. Я действительно любил ее, сердце млело нежностью к Анне и к Татьяне. Поразительно до чего они не похожи.

Конец ознакомительного фрагмента.