Тринадцать объявлений Лёвы Лучика
Шрифт:
Иногда мама делает вид, что не слышит, что ей говорят.
– Лёва! Откуда ты её притащил? Я не хочу в моём доме никакой бородатой а… гламы. Знаешь ведь, что я не люблю всех этих многоножек и кожистых существ, – мама ужасно сердилась.
– Мам, зови меня, пожалуйста, Лёвыч. И она не многоножка, у неё четыре ноги, – я кивнул на агаму. – Ты путаешь её со сколопендрой. А как же Глаша? Вот кто настоящее кожистое существо.
Глаша – наша лысая кошка. Я не знаю, зачем вывели эту породу. Наверное, это были люди, которым хотелось этих кошек во что-нибудь наряжать, чтобы они не мёрзли. Охать: «Ах, бедненькая кошечка! Ей же
Но началось всё не с этого.
Эта история началась вчера. Я тогда даже не думал, что такое объявление напишу!
– Мы с Кенычем как в море корабли притянулись! – объяснил я маме в дверях своё опоздание из школы.
Мама выпрямилась, глянула на себя в зеркало, и я понял, что из прихожей меня выпустят нескоро.
Вопросы посыпались дождём. А я и так под ним только что был и вымок.
– Почему так долго?
– Почему трубку не брал?
– Какой Кеныч? Это ты так Кешу называешь?
– И выражение про корабли – оно совсем по-другому звучит: разошлись, как в море корабли, а не притянулись. Если они притянутся – они же столкнутся! Гений мой русского языка.
Я незаметно задвинул мокрые кроссовки под полку, положил на них тапочки и спокойным голосом спросил:
– Мам, тебе на какой вопрос важнее ответить?
Но мама была опытным сыщиком и разведчиком:
– Не надо запихивать мокрую обувь, её надо высушить. Я отслеживала геолокацию: ты был на территории детского сада. Ты что там забыл? И давай сюда мокрую куртку, надо тоже сушить. И шапку.
Я повесил единственную сухую вещь – шарф – на вешалку и весёлым голосом Иванушки-дурачка сказал:
– А ты сначала накорми-напои добра молодца, а потом и пытай!
– Лёва, ты клоун! – строгим голосом сказала мама, но через секунду захохотала.
Мамин смех – это лучшие витамины настроения.
– Хорошо, только не цирковой клоун, а сампосебешный, ты же знаешь, я цирк не очень люблю. И не забудь, что я – Лёвыч!
– Ладно, Лёвыч, мой руки, я тебе плов разогрею, на кухне и поговорим.
Пока я мою руки, мама успевает обычно не только плов подогреть, а запросто его приготовить. Всё потому, что я зависаю над раковиной. Смотрю, как льётся вода, и представляю её долгий путь по трубам в неизвестность.
Пока мама греет плов, я расскажу вам про Кешу.
Кеша – мой лучший друг, и он не любит, когда его зовут Кешей. В первом классе, как только его не называли разные там Табуреткины: и Каша, и Кен, и Кентавр. Недавно ещё один наш одноклассник Костя Виноградов изобрёл ему новое имя – Кентукки. Я видел, как Кеша расстраивается, краснеет, и очки его потеют. Мне жутко хотелось навалять Виноградову, но это означало идти на верную погибель. Виноградов занимался боксом, а мы с Кешей ходили на робототехнику и шахматы. Но теперь Кеша носит ночные линзы, и очки ему не нужны, а ещё родители записали его на дзюдо, и на шахматы я хожу один. Однажды он попросил называть его Кенычем. Так придумали ребята на тренировке, и Кеше очень понравилось. Самое удивительное, что и Виноградову тоже понравилось, и вообще, он в последнее время стал спокойнее. Видимо, бокс его успокаивает.
– Так что ты делал в садике, Лев? – мама положила половинку помидора на край тарелки.
Хотел бы я уползти внутрь этого помидора, зарыться в самую мякоть и не высовываться, пока она не уберёт тарелку.
– Лёва! Тебе на шахматы через двадцать минут выходить, а у тебя в тарелке конь не валялся! – мама села на стул рядом со мной и съела мою половину помидора. Это она нервничала так.
– Да, мамуля! Что ты спросила? Про садик? Мы просто соскучились по нему, ну и походили там немножко. Повспоминали прошлое. А кстати, как конь в тарелке валяется? А если шахматный конь будет валяться?
– Лёва, причём здесь конь? «Повспоминали прошлое», – передразнила меня мама. – Да, да, так я тебе и поверила. Ходят такие два старичка, Лёва и Кеша, кряхтят и еле ноги переставляют. И говорят друг другу: «А помнишь, Иннокентий, как я тебе спать не давал?» – «А помнишь, Лев, как я съедал за тебя ленивые голубцы?»
И мы с мамой покатились со смеху.
Я же говорю, мамин смех – это лучшие витамины настроения.
Пришлось рассказать, что младшая Кешина сестра Вика ходит в этот детский сад и у них на прогулочной площадке в потолке веранды завелись осы. Их собирались уничтожить, а мне стало жалко их. Ну вот откуда осам знать, что они построили дом в детском саду? И Вику было жалко. Потому что одна оса её всё-таки укусила. Вот мы и пошли с Кешей на эту веранду. По дороге нашли длинную палку, а перчатки у нас и так были.
Мы решили перенести осиное гнездо в безопасное место, чтобы осы спокойно перезимовали. Но сколько мы ни задирали головы, никакого гнезда не увидели…
Когда я возвращался с шахмат, решил пройти мимо детского сада. Вдруг увидел бы там ос и проследил бы, куда они летят. Но вместо них я встретил Матвея Зайцева. Мы вместе в нашем третьем «В» учимся. Я сразу заподозрил, что с ним что-то не так.
Во-первых, он шёл очень медленно. Обычно это мой рекорд – так медленно идти. «Еле-ноги-переставляет» – это про меня.
Во-вторых, он пялился себе за пазуху.
А в-третьих, из-под его куртки торчала странная верёвка.
– Привет, – говорю. – Чего там у тебя?
Матвей расстегнул куртку, и я увидел агаму.
Я даже дышать перестал.
Ничего себе! У Матвея за пазухой настоящая рептилия!
Оказалось, что его старшая сестра с семьёй уехали в отпуск и отдали на хранение свою ящерицу. А он ходит по улицам и только мечтает кого-нибудь встретить, чтоб похвастаться.
– Моть, – стал упрашивать я, – дай мне её на один день? Я всю жизнь мечтал провести с ящерицей хоть один день. Я её с рук спускать не буду, буду беречь как сокровище. Чего хочешь проси, а?
Дома в копилке лежали деньги, которые мне подарили на день рождения, и я готов был отдать их все за агаму.
Матвей категорично замотал головой, что означало «Нет!».
– Знаешь, – не останавливался я, – я про этих ящериц всё знаю! Можешь мне доверять. Я даже ночью спать не буду, буду её сторожить.
Потом мы ещё поспорили, что с ним сделают его родители, если он вернётся без ящерицы, и вдруг у Матвея зазвонил телефон. Я сразу сообразил, что звонит его сестра, потому что он опять замотал головой, поглаживая голову агамы, только теперь это означало «Да!».