Тринадцать ящиков Пандоры
Шрифт:
Никто не собирался создавать квантовые компьютеры разумными, скорее это получилось случайно. Мощный ИИ, который давным-давно списали со счетов компьютерные специалисты, возник в квантовом мире, и нам приходится иметь с ним дело, особенно в космических кораблях, где квантовые вычисления оказались наиболее ценными. Чтобы найти стабильный способ его контролировать, потребовались годы. Большинство людей довольствовались простыми интерфейсами для элементарных, бытовых команд. Тех, кто мог общаться с ИИ напрямую, было очень мало. И хоть большую часть времени в таком контакте не было необходимости, если начинались проблемы, подобные люди становились незаменимы.
Не то чтобы я был против.
Все-таки корабли гораздо более приятные собеседники,
Чужие… Едва понятные… Честные. Чистые. Преданные.
Вот из-за того, что «Джордано» преданно следовал приказам полковника о конфиденциальности, мне сейчас приходилось общаться с людьми.
В это время столовая была пуста, если не считать одной-единственной женщины, сидящей над тарелкой с давно остывшей едой. Лакшми Ранганатан была полностью поглощена диаграммами и данными, появляющимися на ее переносном экране. Она была редким исключением — ученый, отказавшаяся от мозговых имплантатов, которые позволяют получать доступ к информации в обход этих старомодных методов. Мало кто с такой инвалидностью смог бы пробиться в мир большой науки. Ранганатан была единственным таким человеком на борту — и в своем деле по-настоящему хороша. А еще она была настолько далека от обычных человеческих разборок, что пренебрегала понятием конфиденциальности просто потому, что не имела о нем ни малейшего понятия.
Во всем остальном она мыслила настолько в духе кораблей, насколько только может человек. Мне она нравилась.
— Доктор Ранганатан, — тихо сказал я. Кажется, она меня не заметила. Я повторил громче. Ответа не последовало.
Я сел перед ней. Она, должно быть, заметила движение, потому что вздрогнула и в панике огляделась.
— Извините, что напугал. Вы, кажется, в первый раз меня не услышали. Не бойтесь, мы друзья, — вы же помните меня, верно?
— Ты Икар Кейли, — сказала она.
Я улыбнулся.
— Да. Это я. Просто хотел спросить, как вы поживаете. Это ведь то, что делают друзья. Вы в последнее время не узнали чего-нибудь интересного?
— Чего-нибудь интересного?
— Чего-то неожиданного о черном карлике, странном излучении, новом объекте…
— Да, — перебила она. — Новый объект. Вчера обнаружили карликовую планету, которая вращается вокруг Ross 1015-В. Большая полуось около 20 астрономических единиц, небольшой эксцентриситет, диаметр… — Она перечисляла параметры просто по своей феноменальной памяти.
Значит, планета. И Торрес, вероятно, отправил туда десант, поскольку не хочет полагаться только на автоматизированные зонды. Я должен был знать. Я, черт побери, больше всех годился на роль пилота — если может быть пилот на корабле, который в пилотах не нуждается. Возможно, Торрес и был командиром, но я-то был оператором корабля — или заклинателем, как часто называли подобных мне. Я должен был знать обо всем, что хоть как-то способно повлиять на корабль, в идеале — о каждом нюансе этой миссии. Я подозревал, что полковник скрыл эту информацию от меня не для того, чтобы я не узнал, — он наверняка понимал, что рано или поздно я докопаюсь до правды. И промолчал просто из принципа.
Для Франческо Торреса я был почти что врагом.
Глядя во тьму, я представлял себе, как мог возникнуть черный карлик.
Я слышал, что ученые говорят об альтернативных вселенных, невероятно древних или с немного отличающимися фундаментальными константами, и о том, как они могут проникнуть сквозь барьер, отделяющий их от нашей вселенной, о капсулах пространства с ускоренным ходом времени, о сферах Дайсона [13] с чудовищным количеством вытекающего охлажденного газа… Мне лично больше всего понравился вариант, который любой эксперт назвал бы невозможным: локальные различия в термодинамике. Охлаждение белого карлика является чисто термодинамическим процессом, общим рассеиванием тепла; нет необходимости
13
Сфера Дайсона — предложенный американским физиком-теоретиком Фрименом Дайсоном гипотетический астроинженерный проект: относительно тонкая сферическая оболочка, которую теоретически способна создать высокоразвитая цивилизация вокруг той или иной звезды для того, чтобы с максимальной пользой использовать энергию такой звезды.
14
Период цикла Пуанкаре — время, за которое изолированная механическая система возвращается к начальному состоянию. Чем больше в системе частиц, тем больше длительность цикла. При ста тысячах частиц время цикла превышает время существования нашей вселенной. (Прим. физика С. В. Пальцуна).
Это невозможно. Но я все равно любил эту теорию. И даже после одиннадцати месяцев нашего здесь пребывания вопросы появлялись один за другим.
Все это делало человеческие ссоры такими мизерными и несущественными. Что значит наша мелочная вражда перед лицом такой тайны? Кто мы сами, если то, за чем мы наблюдаем, не естественное явление, а порождение иной цивилизации, уровень развития которой выходит за пределы нашего понимания?
Однако я не был настолько наивным, чтобы думать, будто все смотрели на черного карлика с такими же радостью, трепетом и увлечением.
Взять, к примеру, Ранганатан: следует отдать должное ее гениальности, но ведь она напрочь лишена воображения. Ранганатан следует протоколам, которые она понимает интуитивно, астрофизика дается ей так же легко, как дыхание. Она осознает требующую решения проблему. Но ведь не представляет, что означает это открытие для человечества. Для нее это просто еще одно уравнение.
И это еще не худший вариант. Ранганатан — хороший человек, хоть и не совсем похожа на обычных людей.
Или, к примеру, Торрес. Он видит потенциальное оружие, ничего больше. Он наделен воображением — достаточным, чтобы представить себе, как мы инкапсулируем систему Чары и ускорим время, превратив всю их цивилизацию в пыль за считанные наносекунды с точки зрения нашего временного потока. Или чтобы представить, как он, если подвернется такая возможность, попросту вышвырнет их в необитаемую вселенную.
«Джордано Бруно» переживала кошмар.
Она поймала меня, когда я шел в ванную. Виски пронзило резкой болью. Я едва успел схватиться за ручку двери, прежде чем перед глазами заплясали черные пятна и я упал на пол.
— Прекрати, — закричал я, — прекрати! Ты убьешь меня!
Я кое-как собрался с силами и коснулся «Джордано», пытаясь ее успокоить. Без толку; боль не утихала и пронзала уже все тело, я чувствовал горечь на языке и резкий запах, вызывавший рвоту, слышал оглушительную какофонию, чувствовал, как острые иглы вонзаются мне в кожу. Только зрительный канал оставался недоступным. Всепоглощающая тьма.
Мне удалось коснуться главной сенсорной системы «Джордано», и я попытался добраться до ее кошмара. У людей сны рождаются в стволе головного мозга, выплескиваясь в лимбическую систему и кору. Корабли же вообще не спят. Тем не менее они могут переживать сновидения, если, конечно, этот ни разу не биологический процесс можно назвать сном. Обычно это явление зарождается в банках памяти и пробирается в сознание компьютера через сенсорную систему.
Я нашел его. Большой поток данных, провоцирующий целые пакеты странных реакций.