Тринадцатая реальность
Шрифт:
Сестра принялась делать бутерброды, половину съедая в процессе приготовления, а я взял сковородку побольше, помыл ее и приготовил потрясающую яичницу с салом. Запах был такой, что проснулся лежавший в дальней комнате отец. Вот почему все самое вкусное гробит организм? Сейчас я был молод и здоров и мог на какое-то время наплевать на правила здорового питания. Яичницу быстро съели, добавив к ней бутерброды с маслом и черной икрой.
– Я много чего принес, – отчитывался я за обедом о своем походе в магазин. – Но все, что хотел, взять за один раз не получилось. Познакомился с одной
– В следующий раз за продуктами пойдем вместе! – перебила меня Вера.
– Да я разве против? – сказал я. – Если рвешься помогать, нагружу тебя овощами. Я договорился с хозяйкой магазина насчет прислуги. Сама она к нам готовить не прибежит, но поищет для нас кухарку. Я, конечно, умею готовить и даже могу этому научить вас, но у меня на готовку не будет времени, а у вас – желания.
– Меня учили готовить, – призналась жена. – Но это было лет пять назад, и я после этого сама не готовила. Можно и поучиться, но кухарка – это хорошо. А можно попробовать, как у них здесь кормят в столовой.
– Если говорят, что хорошо, наверное, так и есть, – сказал я. – Только вы еще не поняли, куда попали. Здесь треть года стоят морозы, снега бывают... горы, а ветер такой, что слабый женский организм может унести за ограду. В такую погоду лучше на улицу лишний раз не выглядывать.
– И откуда ты все знаешь? – спросила Ольга. – Кажется, ты нам хотел что-то рассказать, когда приедем?
– Непременно, – пообещал я. – Только сделаю это вечером. Мама, как там раны отца? Что сказал врач?
– Сказал, что почти нет воспаления, и все прекрасно заживает, – ответила она. – Но ему еще дней десять можно вставать с кровати только по нужде.
– Вы уже закончили с вещами? – спросил я.
– Шутишь? – сказала жена. – Еще и половину не разложили. А потом нужно будет заменить белье и занавески. Полы здесь вымыты, но надо вытереть пыль. Раньше чем через пару часов мы не закончим.
– Помощь не нужна? – спросил я. – Ну и прекрасно. Тогда не буду вам мешать и пройдусь посмотреть, что здесь есть. Оля, я вас обеспечил горячей водой, а тебе надо помыть тарелки. Ты уже дома потренировалась, так что справишься.
Я прошелся к двум четырехэтажным домам, обнаружив по пути магазин, торгующий галантереей и другими хозяйственными товарами, а за домами был очень маленький парк, за которым виднелась ограда. Эти дома были явно не для жилья, а для работы, а жилых на глаз было около сотни. Больше здесь не на что было смотреть. Когда я собрался вернуться, услышал голоса и увидел, как из распахнутых дверей служебных домов начали выходить люди. Закончилась работа? Я не спешил, поэтому кое-кто из них меня обогнал. Смотрели на меня с любопытством. Наверное, здесь все друг друга знали, а новые лица были редкостью. Люди шли не только из этих домов, но и из ворот, через которые мы сюда заезжали. На крыльце соседнего с нами дома стоял мужчина лет сорока и ждал, пока я подойду.
– Здравствуйте! – поздоровался он. – Сегодня приехали?
– Да, – ответил я. – Женщины разбираются с вещами, а я, чтобы им не мешать, решил осмотреться.
– Много вы здесь не увидите, – сказал он. – С вами еще не беседовали?
– Обещали завтра, – ответил я. – Вы сейчас не заняты?
– Отработал и пообедал, – сказал сосед. – Жена у подруги, а детьми я пока не обзавелся. Идите сюда, что мы с вами перекрикиваемся. Позвольте представиться, Николай Алексеевич Дроздов. Я здесь работаю инженером.
– Алексей Мещерский, – ответил я. – Не кончал ничего, кроме гимназии. Отчество называть?
– Знакомая фамилия, – сказал он, внимательно глядя на меня. – Сюда почти каждый день завозят газеты. Вашей статьи, князь, я не читал, но в газете «Ермак», да и в других, пересказывали содержание. Вы сделали очень большое дело. Поэтому здесь?
– Почему вы так решили? – спросил я.
– Сюда просто так не попадают, – пояснил он. – В основном здесь живут те, кто полезен хозяевам, но кое-кого просто укрыли. Ваша полезность из-за молодости и отсутствия образования под большим вопросом, а вот укрыться после такого не помешает. Хотя я бы на вашем месте уехал куда-нибудь на Восток. Здесь вы все-таки застрянете очень надолго. Когда есть интересная работа, это переносится легче, но это не ваш случай.
– Я найду чем заняться, – сказал я. – Николай Алексеевич, не расскажете об этом городке то, что не увидишь при беглом осмотре? Или это секрет?
– Здесь масса секретов, но не от вас, – ответил он. – Никого из нас отсюда не выпустят до самого конца, поэтому от вас почти ничего не будут скрывать. Кое-что все-таки является секретом, но об этом вам скажут завтра, а я эти темы затрагивать не буду. Давайте зайдем в дом, там и поговорим.
Мы зашли в точно такой же дом, как и у нас, но в отличие от нашего, здесь хорошо обжились. Множество мелочей делало его милым и уютным.
– Давно здесь живете? – спросил я, рассматривая красивые фарфоровые статуэтки.
– Пятнадцать лет, – ответил он. – Меня сюда сманили через пару лет после окончания университета. Я третий сын в семье, и еще есть две сестры, так что мое отсутствие не очень заметно, тем более что мы переписываемся. Конечно, приходится врать. Женился я здесь три года назад.
– А где венчались? – спросил я. – Я здесь церкви не заметил.
– Есть здесь церковь. Не в нашем городке, а в промышленном.
– Это тот, который мы проезжали по пути сюда?
– Здесь три городка, князь, – сказал он. – В нашем живут ученые, инженеры и администрация, ну и, конечно, их семьи. Так сказать, белая кость. В промышленном городке, который размерами побольше, живет мастеровой люд из ссыльных и тех, кто попал сюда по найму. А в третьем живут уголовные людишки. Он дополнительно огорожен и тщательно охраняется. А то, о чем вы говорили – это промышленная зона.
– Не бегут? – спросил я.
– Куда же здесь бежать? – сказал инженер. – Изгородь видели? А у уголовных стоят вышки, которые освещают периметр. Конвойных набирают из староверов. Страшный и жестокий народ. Они и нас-то за людей не считают, а уголовные для них – хуже дерьма. Были попытки побега, как же без этого! Это было еще до меня. Так вот, всех троих бежавших поймали и скормили собакам, собрав перед этим на плацу всех уголовных. Больше побегов не было.