Тринадцатая реальность
Шрифт:
– Лучше мы сядем за стол, а вы возьмете бумагу, – сказал Марк.
Мы сели за один из двух столов, и я с час объяснял принцип действия биполярного транзистора, особенности транзисторов, изготовленных по разным технологиям, и способы их применения, рисуя все необходимое на бумаге.
– Я все понял, – сказал Марк, когда я закончил. – Есть неясности по технологиям изготовления, но и вам они известны только в общих чертах. Ничего, привлечем химиков. Вы сказали все, что знаете?
– Шутите, Марк? – улыбнулся я. – Если я что знаю очень хорошо, так это полупроводники и их применение.
– Значит, начинайте печатать ту часть, которую, по вашему мнению, можно использовать, – сказал Владимир, резко изменивший свое отношение после моих объяснений. – Сколько времени может понадобиться для изготовления ваших транзисторов?
– Я затрудняюсь с ответом, – сказал я. – Если у вас нет нужных чистых материалов, то первые образцы можно сделать только через несколько месяцев, но чтобы начать серийное производство, нужно создать много оборудования, иначе будем гнать сплошной брак. Если ограничиться германием, то уложимся в два-три года. На кремний уйдет больше времени, но я бы начал с него.
– Не пойдет, – с сожалением сказал Владимир. – Столько времени у нас нет. Но вы все равно начинайте работать. У нас многие сейчас мало загружены, вот мы их к этой работе и подключим.
– Думаете, все случится раньше? – спросил я у обоих.
– Скорее всего, – ответил Владимир. – Перед нами не отчитываются, но поставлена задача – закончить все необходимое до весны.
Я с ними простился и ушел домой мучить свой палец. Искусство печати двумя руками еще только предстояло освоить, но пока устраивал и палец из-за того, что я работал по памяти и много времени тратил на иллюстрации, поэтому большая скорость печати не требовалась. Перед тем как приступить к работе, я зашел к отцу. Он уже не лежал, а сидел в кровати и читал газету.
– Что скажешь? – спросил он, оторвавшись от чтения. – По-прежнему не доверяют?
– Недоверия нет, – ответил я. – Отец, они считают, что скоро все начнется.
– Очень может быть, – сказал он. – Общество уже созрело, а если они подготовились, то не вижу смысла тянуть время. Наоборот, потом будет труднее. А для нас это хорошо тем, что не придется здесь долго сидеть. Это у тебя много работы, а остальным будет скучно. Они все-таки привыкли к совсем другой жизни.
– Ваше величество, прибыл глава третьего делопроизводства департамента полиции граф Апраксин! – доложил адъютант.
– Передайте, чтобы вошел, – сказал чем-то недовольный император. – Остальные вызванные не прибыли?
– Ожидает только глава Дворцовой канцелярии барон Вейсман фон Вейсенштейн!
– Скажи ему, чтобы подошел позже, – приказал император. – Мне пока не до канцелярии.
Адъютант скрылся за дверью, и почти тотчас же в кабинет вошел одетый в мундир тайного советника высокий, подтянутый мужчина лет шестидесяти, который остановился, не доходя десяти шагов до стола.
– Подойдите ближе! – приказал император. – Я хочу знать, что вы мне можете сказать по последним покушениям! За десять дней три убийства, и все бывших иностранцев!
– Ваше величество, в случае с Дюкре мы нашли убийц, – сказал Апраксин, – а по остальным пока ничего не известно. Покушения произошли всего два дня назад и выполнены профессионально. Люди работают, но нужно время.
– И сколько вам его нужно? – еще больше рассердился император. – Сколько времени прошло с момента убийства главы вашего департамента? Вы сказали, что нашли убийц, но мне об этом почему-то ничего не известно!
– Мы их определили, – поправился Апраксин. – Сейчас их ищут.
– Я вами недоволен! – сказал император. – И не только вами, но и работой всей вашей службы! Раньше вы были опорой трона, а сейчас демонстрируете удивительную беспомощность. Не потому ли, что убитые были иностранцами? Смотрите, граф, мое терпение не безгранично! Если вам надоела ваша должность, можете мне об этом прямо сказать! Одним словом, даю вам на расследование десять дней. А сейчас можете идти!
Покинув императорский кабинет, Апраксин направился к выходу из Александровского дворца, где его поджидал бронированный «Медведь».
– Едем на Итальянскую к Шуваловым, – приказал он шоферу, открывшему начальству дверцу. – Проверься, как обычно.
Поездив по улицам и не обнаружив «хвоста», шофер высадил графа возле парадного входа дворца. Через несколько минут он уже входил в одну из гостиных, где его ожидал сорокалетний граф Иван Павлович Шувалов.
– Рад вас видеть, Петр Николаевич! – поздоровался хозяин. – Присаживайтесь и говорите, какая у вас нужда. К сожалению, вы ко мне без дела не приезжаете.
– Слишком много дел, Иван Павлович, – ответил Апраксин. – Вы правы, я к вам по делу. Пройдем в кабинет?
– Если недолго, то можно поговорить здесь, – сказал Шувалов. – Прослушивания здесь нет, а слуг я удалил.
– Можно и здесь, – согласился Апраксин. – Хочу спросить, вы долго намерены тянуть?
– Есть мнение начать этой зимой, – осторожно сказал Шувалов, – но есть и возражающие. А в связи с чем ваш вопрос?
– Я не могу никак не реагировать на акции, которые устраивает ваш брат! – недовольно сказал Апраксин. – Боевому крылу не терпится себя проявить, а меня не сегодня-завтра уберут. Я понимаю, что это ненадолго, но если на мое место кого-нибудь посадят, нашим людям в департаменте будет сложнее оказывать вам поддержку.
– Я скажу Петру, – пообещал Шувалов. – Эти устранения не его инициатива, они были в планах Совета, но если за вас взялись всерьез...
– Только что имел счастье лицезреть Государя Императора, – сказал Апраксин. – Мне дали десять дней, а потом укажут на дверь. Еще одного француза могли простить, но эти англичане были лишними.
– Француз мешал лично вам, – возразил Шувалов, – а англичане мешали финансовой группе. Вы не думали что-нибудь сфабриковать? Например, повесить на Мещерских еще одно убийство? Устройте перестрелку и сожгите автомобиль с какими-нибудь телами.