Тринадцатая реальность
Шрифт:
– Отец печется о благе народа! – с негодованием сказал Олег. – Не думал, что ты так циничен!
– Печется, – согласился я. – Он правитель не из худших. Но народ – это такая разношерстная масса людей, что печься обо всех трудно. Он тоже больше печется о тех, кто ему ближе и составляет основу его власти. Я не циник, просто я много видел и знаю. Придет время, и ты тоже станешь таким циником.
– Слушай то, что тебе говорит умный человек, – насмешливо сказал Андрей, – сам станешь умнее. И присмотрись к тому, что и как делает отец. Он тоже от многих зависит и не все делает так, как хотел бы. А вообще, прекращали бы вы здесь эти разговоры. Вернемся в Москву,
– Выбирают, – ответил я, – и будут заниматься этим увлекательным делом еще дней десять. Демократы по всем прогнозам проиграют. Военная риторика немного притихла, но война – дело решенное, оба кандидата включили ее в свои предвыборные обещания. С англичанами, похоже, опять ни до чего не договорились, хотя ругани в их адрес почти нет.
– И какой у тебя прогноз по военным действиям?
– Сам не хотел говорить о политике и затеял этот разговор, – недовольно сказал я. – Опасаюсь я делать прогнозы, что-то они у меня в последнее время не сбываются.
– А все-таки?
– Воевать одним флотом полезет только идиот, – ответил я. – Я американцев идиотами не считаю, поэтому они обязательно будут где-нибудь собирать ударную армию и накапливать резервы. Быстро все это через океан не перевезешь, поэтому раньше мая не начнут. В Европе никто не захочет оказывать им помощь, поэтому воспользуются колониями в Африке. Наиболее удобным мне представляется Алжир. От него рукой подать до французского побережья, а нам или немцам туда вести флоты долго. Кроме того, если они его захватят, для наших флотов не будет нормальных баз снабжения. Все страны постараются отмежеваться от конфликта, поэтому помощи ни от кого не получим. И авиационное прикрытие у янки будет, хотя лететь, конечно, далеко.
– И как они, по-твоему, будут действовать? – спросил Олег.
– Я бы выгружал все на атлантическом побережье Марокко, – сказал я. – Там есть порты, а расстояние до побережья Американских штатов по прямой примерно пять тысяч километров. Я не знаю, что там понастроили французы, но хорошие дороги должны быть, конечно, не через Сахару, а ближе к побережью. Вот ими все и возить. Порты Марокко в Средиземном море пока заняты испанцами, но их навалом в Алжире. Песка и воды достаточно, нужно только завезти цемент, а работать американцы умеют. Я думаю, что к зиме там будет достаточно аэродромов. Перегонят самолеты, и можно подтягивать флот. Англичане им проход не закроют.
– Пять тысяч километров не пролетит ни один самолет, – заметил Андрей.
– Варианты есть, – подумав, сказал я. – Можно с дозаправками лететь вдоль Южной Америки, а потом пересечь океан в самом узком месте. Гвинея занята американцами, а в нее без боеприпасов долетит любой самолет. Это я говорю о тяжелых бомбардировщиках, все остальные самолеты легко перевезут авианосцы. Можно лететь через Канаду с дозаправкой в Норвегии или Англии, но это рискованно. Одним словом, они найдут способ все переправить.
– А прогноз по войне? – спросил Олег.
– Я вам не Кассандра! – рассердился я. – Единственное, что могу предсказать без ошибки, так это то, что будет море крови. Американские штаты сильнее во всех отношениях, но им придется все возить через океан, а это нелегко, особенно в непогоду. А у немцев с французами все под рукой. В этом их сила и их слабость.
– Разъясни, – попросил Андрей, – что ты имеешь в виду.
– Когда все под носом, войска ни в чем не испытывают нужды, – ответил я. – Это должно быть ясно.
Действительно нашим русалкам, наконец-то, тоже надоело сидеть в воде, и они решили присоединиться к нам.
– Скучные вы люди! – сказала подошедшая первой Вера. – Загорать можно и в Москве, а такой воды там не будет.
Она легко подняла один из лежаков и поставила его рядом с моим.
– Рыбий хвост еще не вырос? – спросил я. – Вода замечательная, как и все здесь, но нельзя же в ней сидеть полдня.
– Я бы сидела, – сказала Александра, устраиваясь на лежак рядом с мужем. – У нас такой воды никогда не было. Даже летом она прохладная и какая-то темная, с этой сравнить нельзя. Я бы отсюда никуда не уезжала. Жаль, не взяла краски, а то обязательно нарисовала бы эту красоту!
– Не вылезая из воды, – пошутил я. – Здесь хорошо летом, а в другое время ветрено, и море часто штормит. И рисовать море тяжело, не у всех художников получается.
– Скучно так лежать, – сказала Елена. – Алексей, расскажите еще что-нибудь о сыщике.
Вера сболтнула о том, как я развлекал семью рассказами о Шерлоке Холмсе, и теперь мне приходилось время от времени всех развлекать. Им нравилось, а для меня это было довольно утомительно и скучно.
– Давайте это отложим на вечер, – сказала жена, которая увидела мое выражение лица и решила помочь. – Под таким солнцем не хочется ничего, даже работать языком. Нескоро нам удастся так отдохнуть. Сколько мы еще здесь пробудем?
– Если ничего не случится и не вызовут в Москву, то можем здесь отдыхать до конца июля, – сказал Андрей, – или пока самим не надоест, но вам, я вижу, это не грозит.
– А тебе уже скучно? – спросила Александра.
– Разве можно соскучиться, когда с нами Алексей? – засмеялся он. – Он полон талантов и сюрпризов. Если наскучат развлечения, поговорим о жизни или займемся политикой.
– Откуда вы столько всего знаете? – спросила меня Александра. – Вы для меня человек-загадка. Юноши в вашем возрасте столько не знают и так себя не ведут. И к вам почему-то у всех серьезное отношение. Сочинителя песен и книг могут уважать и любить, но отношение будет другим, а с вами даже советуется император. Когда вы со мной говорите, у меня такое чувство, что я говорю с много прожившим человеком.
– Я думаю, им можно рассказать, – сказал мне Андрей. – Дальше нашей семьи это не уйдет. Если узнают, то не от нас. Ты же уже многим говорил?
– Лично я – не многим, но сколько человек знают в Братстве... – я пожал плечами. – Если всех собрать, полсотни точно будет. И еще есть знающие среди инженеров, но таких немного. Я тоже думаю, что можно удовлетворить женское любопытство. Секреты хранить умеете?
– Если скажете никому не говорить, я буду молчать, – пообещала Александра.
– Я тоже не скажу, – добавила Елена.