Тринадцатый IX
Шрифт:
А затем показался. И воспарил вверх, кружась. Вместе с остальным призрачным отрядом. Здесь не было только той троицы, что были привязаны к канцтоварам и охраняли мою комнату.
Все кадеты подняли головы к потолку. Да и некоторые зрители — тоже. Этот день не переставал их шокировать.
Призраки обосновались на верхушке купола, где их было прекрасно видно со всех концов арены.
— Изгнать привидений! — прошипел император.
Стоящий позади него архимаг кивнул. И в моих подопечных полетели
И летающие вокруг заклинания ничуть не мешали призракам готовиться к представлению.
— Дамы и господа! — громко объявил Макар.
Его голос разнёсся по всей арене. Он явно вкладывал много энергии в свои слова.
— Сегодня мы покажем вам старую легенду. Об императоре, который искал бессмертие.
Для Романова это стало последней каплей, и он вскочил с кресла.
— Архимаг! Убейте Алмазова прямо сейчас!
Старик замялся. В его глазах блеснуло сожаление. Но оно мне было ни к чему.
Пол под ногами задрожал. Тоннель, который проделывал князь Голицын находился прямо под нами, и Ивану Фёдоровичу оставалось взорвать всего лишь одно перекрытие. И он выйдет в коридор под ареной, а оттуда несложно пробраться к нам.
— Эй! Не забирай у нас зрителей! Мы сначала выступим, потом казни кого хочешь! — громко возразил Макар императору.
Фига! Ну а чего я удивляюсь… Макар уже давно мёртв, ему-то точно ничего не будет. Пока я жив.
Романову было сложно сохранять спокойствие. На скулах заходили желваки. Но он сдержался и не стал отвечать призраку.
— Я с тобой разговариваю! — продолжил призрак.
Я усмехнулся. Вот архимаг спускался ко мне для казни, а меня лишь забавляла эта нелепая ситуация.
Впрочем. Думаю, самое время! Теперь фамилия Алмазова будет мне только мешать.
— Ваше императорское величество, — громко обратился я.
Романов не ответил, а лишь перевёл на меня взгляд.
— Все ваши обвинения можно считать аннулированными, — усмехнулся я и сорвал с шеи медальон.
Он звонко упал на пол. И теперь меня видели все… Таким, каким я был на самом деле. Без отведения взглядов и иллюзий.
И один лишь император не был удивлён такому повороту.
Я ловил на себе вспышки фотокамер и озадаченные взгляды. Люди начали переговариваться:
— Воронцов? Это всё время был Воронцов!
— Так и знал, что не может простолюдин быть таким крутым магом!
— А я знала, что не могли одновременно два человека приручить двух регатов!
— Князь… Офигеть. Меня победил сам князь, — радостно сказал парень, у которого я вычислил вшитый под кожу артефакт удачи.
Ох, удача мне бы сейчас очень пригодилась!
— Лёша! Голицыны с тобой! — громко закричала
М-да, после такого заявления меня их отец точно прибьёт… И будет прав. Они раскрыли его тщательную конспирацию просто, чтобы поддержать меня.
— Как и Меньшиковы, — внезапно встал Роман, сестра которого теперь жила в теле Елизаветы Шолоховой.
— И Годуновы! — с трибуны встал мой союзник.
А за ним ещё около сотни зрителей. Я узнал в них представителей дворянских фамилий.
Встали почти все кадеты. И я не исключаю, что многие из них думали совершенно иначе, но поддались влиянию толпы.
Я же поднял голову к императору и громко сказал:
— А вы, ваше императорское величество, обвиняетесь вашими подлыми в массовом геноциде.
Толпа ахала. Люди не верили в сказанное.
— Вы один из тех, кто создал регатов!
Всё, теперь точно назад пути нет…
— Воронцов, подобное заявление… — громко начал император.
Но я нагло перебил его:
— Вы могли казнить простолюдина Алмазова, но не князя Воронцова, с которым у вас заключён союз, — ухмыльнулся я.
— Этот союз больше не существует!
— Значит, вы отказываетесь от помолвки с моей сестрой?! — с улыбкой спросил я.
— Да, — процедил он.
Видимо, ненависть ко мне пересилила желание растерзать Свету. Отлично! Не придётся апреля ждать. Хотя… судя по происходящему, некоторые личности до него попросту не доживут. И мне бы не хотелось быть в их числе.
На самом деле я ожидал, что сейчас случится бойня. Император взял с собой достаточно магов, чтобы оказать достойное сопротивление всем, кто решится меня поддержать.
Это было начало войны! Как я много раз говорил — победить императора — лишь один пункт плана.
Не он в этом мире главный антагонист.
Император прекрасно понимал, к чему всё идёт. И в нём начали закипать эмоции:
— Ты заслуживаешь смерти, Воронцов! Одно то, что ты заставил Шолоховых распускать клевету, уже стоит казни!
— Вы это про надписи на стенах?
— А вы даже не отрицаете своего участия.
Я усмехнулся. Меня к этим надписям было не привязать ровно до того момента, как Шолоховы стали моими вассалами.
И сейчас сила самых значимых княжеских родов на моей стороне! И не только… Все, кто уже вставал с трибун, чтобы возразить государю, уже не откажутся от своих слов.
Долгая подготовка того стоила!
Правда, я рассчитывал, что это всё случится в последний день соревнований, после моей победы. Но она оказалась не так важна.
Смотря на количество союзников, я понимал, что уже одержал личную победу, за которой и пришёл на эти соревнования.
Даже верный императору архимаг задумался после моих слов.