Тринадцатый Койот
Шрифт:
Они не видели, как она умерла, но, судя по виду ее тела, это была явно жестокая смерть. Прямо за ее телом лежал Лютер Бирн в человеческом обличье, но невозможно было сказать, жив он или нет. Оскара Шиеса нигде не было видно. Рассел прицелился, стараясь попасть в Гленна, а не в Делию.
Рядом с ним Грейс вскинула шестизарядный пистолет. Вместе они осыпали оборотня пулями, которые заставили его извиваться и выть, что позволило Делии выбраться из-под него. Она сделала выпад и, когда ударила Гленна, раздался звук ломающихся костей. Рассел улыбнулся, но улыбка была недолгой. Его язык скользил по зубам. Некоторые из них ослабли. Он снова провел языком по одному зубу, тот выпал из десен, и он выплюнул его. По крайней мере, Грейс этого не заметила. Она была слишком занята, пытаясь спасти девушку, о которой заботилась, материнский инстинкт придавал ей ярость медведицы-матери.
Волки продолжали сражаться, Делия одолевала своего противника, все ее тело излучало свет. Магия, казалось, подпитывалась ее яростью. Гленн схватил ее, и они скатились в низкий провал в скалах на краю кукурузного поля, скрывшись из виду. Рассел передернул затвор "Генри", выбросил стреляную гильзу и вставил следующую, закрыв ствол. У его ног лежало семь стреляных гильз, значит, в винтовке оставалось девять.
"Я иду за ними", - сказал он.
Грейс уже перезаряжала винтовку. "И я тоже".
***
Шиес пришел в сознание. Единственное, что он с болью осознавал, - это онемение левой ноги. Отверстие отсутствующего уха оглохло, а кровь, капающая со лба, затуманила зрение. От огненного шара обгорела кожа. Снег потушил пламя на его одежде, и он лежал на льду, дымясь, не зная, жив ли он на самом деле. Ему удалось сесть, но когда он посмотрел вниз на свое тело, то понял, что не сможет стоять.
***
Делия схватила Гленна за волосы и ударила его черепом о камень. Его тело затряслось под ней, как рыба на мели, и она снова ударила его по лицу, брызнула черная кровь. Они оба были достаточно ранены, чтобы вернуться почти в человеческую форму, но она все еще сохраняла свою невероятную силу, в то время как Гленн ослаб, разорванный, изжеванный и изрешеченный пулями.
Делия перевернула его и опустилась на него. Она впилась когтями в мембрану сердца Джаспера и начала отделять его от предплечья Гленна. Сердце шипело, пузырилось, превращаясь в смолистую слизь, которая шипела, падая на землю, а последний шар адского ихора с грохотом упал на кучу мертвой листвы, охваченную черным пламенем. Она раздавила сердце Джаспера, нейтрализовав его остатками белой магии, и основатель Койотов наконец-то успокоился.
Сердце Гленна сотрясалось от внутреннего грома. Менгир сдвинулся, словно пытаясь спрятаться в складках его ткани. Горло Делии наполнилось теплом, а когда она открыла рот, из него вырвался яркий луч, окутавший туловище Койота.
Она потянулась к Менгиру.
Когда она коснулась его кончиками пальцев, в ее голове пронеслись внезапные мысли о жестокости, причем не только к Гленну Амароку, но и ко всем, ко всем. Ей хотелось, чтобы кровь смачивала ее клыки, а плоть собиралась под ногтями. Она хотела, чтобы другие страдали так, как страдала ее семья, чтобы счастливые дома разрывались на части в оргиях резни, чтобы любого юношу, которого она выберет, заставляли спариваться с ней, чтобы матерей с криками отрывали от детей, чтобы Делия могла полакомиться их сладкими внутренностями и...
Она отдернула руку, дрожа. Менгир развернулся в груди Глена, плотнее обхватывая желудочки и сухожилия. Глаза Гленна открылись, и он зашипел. Он схватил ее.
"Ты чувствуешь это", - сказал он, кашляя кровью. "Менгир... он питает твои первобытные, волчьи инстинкты. Давай, девочка. Отдайся зверю внутри себя".
Он притянул ее ближе, заглядывая в ее глаза, один из которых он искалечил почти до неузнаваемости, прежде чем заставил Делию съесть свою мать. Она вернула ему взгляд, словно обдумывая его слова, и отвлекла его, доставая из плаща динамитную шашку.
"Мой единственный инстинкт, - сказала она, - это убить тебя".
Она провела рукой по его лицу. Впившись ногтями в кожу головы и щек, она содрала кожу с его черепа. Когда он закрыл глаза, пронзительно крича от того, что его лицо было разорвано, Делия поднесла фитиль к очагу черного пламени, который образовался от огненного шара. Он сверкнул, когда она засунула динамит в его грудную клетку, вбивая его, как кол, в темное сердце Глена Амарока и закрепляя его рядом с Менгиром. Руки Гленна безвольно упали по бокам, глаза закатились в череп, но он все еще содрогался - живой, но ненадолго.
Делия побежала назад, не сводя с него глаз.
ГЛАВА LI
ДЕТОНАЦИЯ СОТРЯСЛЯ землю. Гленн взорвался в паутине черной крови и еще более черного света, его тело издало звук, похожий на последний вой, когда его торс взорвался, руки оторвались, мышцы распались, ноги треснули, как сучья, отправив осколки костей в окружающие заросли, где они воткнулись в деревья, как наконечники стрел. Потроха горячего жира свисали с веток над головой. Обезглавленная взрывом голова упала на снег, растерзанное лицо обуглилось, а бакенбарды занялись огнем.
Делия была облита расплавленной кровью своего врага. Оно пропитало ее изодранную одежду и стекало по лицу. Когда с ее волос упал кусок плоти, она подхватила его и сунула в рот, пережевывая останки Гленна Ужасного, последнего из тех, кто уничтожил ее семью, ее жизнь. Но хотя она так ждала этого момента - лежала в постели и обещала себе, что сделает это, - теперь, когда ее месть была завершена, она не находила в этом никакой радости. Было удовлетворение и чувство справедливости, но путь к этому был путем к гибели.
Она больше не была девушкой, но и не была женщиной. Она была чем-то другим.
Что-то порочное шевелилось внутри нее. Пройдет совсем немного времени, и оно будет овладевать ею в ночи, когда луна будет полной, а Марс будет гореть багровой пылью.
Звуки выстрелов заставили ее повернуться к развалинам фермерского дома. Рассел и Грейс бежали по мрачной местности, убивая бегущих демонов. Позади них вихрь был еще массивнее, чем раньше. Делия отчаялась. Почему-то она ожидала, что после смерти Гленна она закроется.