Тринадцатый Койот
Шрифт:
Гленн подошел к повозке. Верн слушал, как тот перетасовывает вещи, а когда он вернулся, в руках у него был мешок из-под корма, который они тащили с собой из сарая. Одну за другой Гленн вынимал из него человеческие кости, бормоча слова на языке, которого Верн не знал.
Верн закрыл глаза и поморщился, когда первая кость была вставлена в одну из его культей.
С каждым словом, которое бормотал Гленн, пентаграмма становилась все теплее. Кости вставлялись в отверстия, где у Верна когда-то были ноги, скручивая порванные сухожилия и оголяя нервы. Он плакал, потел и вздрагивал, когда кости проталкивали сквозь посеревшее мясо там, где его плечи когда-то соединялись с руками. Он уже почти потерял сознание, когда почувствовал, как лапки тарантула перебирают по его груди, поднимаясь по шее. Теперь он был свободен, свободен и выполнял свою миссию. И когда бедренная кость вонзилась ему в бок, массивный арахнид, извиваясь, перемахнул через подбородок Верна, протиснулся через его губы и проник в рот.
ГЛАВА XXXX
ГРОМ ЗАГЛУШАЛ каждый выстрел, поэтому бойцы не знали, что их подкрепление уничтожено. И все же Бирн чувствовал, что что-то не так. С горы доносился запах смерти, ясный, как запах дровяного костра. Там была кровь, и много крови. Он сказал себе, что это может быть что угодно - медведи, волки или бизоны. Лучше не делать поспешных выводов и не пугать и без того напряженную команду.
Он протер ствол винчестера тряпкой, больше возился, чем чистил. Он ненавидел ждать вот так, ненавидел вообще находиться здесь. Все болело, и он жаждал еще лауданума и долгого мытья в ванне. Он обнаружил, что у него нет никакого желания ложиться в постель с женщиной, даже если это его последний шанс, но образ прекрасной молодой девушки из салуна пронесся в его голове, как она танцевала с ним в ночь, более достойную жизни, чем эта. Если бы он только мог еще раз потанцевать с Печалью, почувствовать ее маленькие руки на своих плечах и вдохнуть ее сладость. Если бы он мог видеть, как она краснеет, когда он смотрит на нее слишком долго, если бы он мог задерживаться на каждом ее слове, если бы ему дали еще одно мгновение, чтобы обнять ее, как будто она была его, как будто он знал, что такое любовь.
"Что-то приближается!" сказала Делия.
Она стояла у заднего окна с биноклем в руках.
Рассел подошел к ней. "Это они?"
"Не знаю".
"Дай мне посмотреть".
Она протянула ему бинокль, и он взглянул.
"Что за черт?" сказал Рассел.
Бирн двинулся вперед, сжимая винтовку в обеих руках. "Что это, Генри?"
"Это телега. Просто мул тянет телегу. Там что-то торчит из повозки. Бревно или что-то вроде того".
Браззо встал со стола, на котором сидел, и достал пистолет. Женщина по имени Каса поднялась вместе с ним, перекинув колчан через одно плечо и взяв в руки лук.
"Осторожно", - сказал Рассел. "Не выходи с оружием наперевес".
"Надвигается беда", - сказал Браззо. "Лучше нам приготовиться к ней. Нельзя просто сидеть здесь и ковыряться в подкладке наших штанов".
"Мы не хотим, чтобы нас видели. Это выдаст наше положение".
" Положение Оурна - это просто сидячие утки, если мы не выступим".
"Мы даже не знаем, что это такое, Браззо."
"Я не видел ни одной безлюдной повозки с мулами, за которой бы не стояла нечистая игра".
Бирн шагнул вперед. Он чувствовал зарождающееся насилие.
"Это ловушка", - сказал он. "Или, по крайней мере, отвлекающий маневр".
Делия взяла в руки свою винтовку. Бирн заметил в ее глазах блеск, которого раньше не было. Он принюхался. От девушки исходил новый мускусный запах. Он решил, что ему все привиделось.
Браззо направился к двери, Каса шла за ним.
"Хорошо", - сказал Рассел. "Но если мы идем туда, то прикрываем друг друга".
Браззо усмехнулся и что-то сказал Касе на ее родном языке, а затем они открыли входную дверь. Оскар Шиес стоял со своим "Витвортом", возвышаясь над остальными, как Адонис. Когда Бирн направился к остальным, Рассел остановил его.
"Вы с Делией останетесь здесь", - сказал он. Он указал на восточное и южное окна. "Вы - наши снайперы".
"Я лучше чувствую их снаружи".
"Вчера ты едва мог ходить. Береги силы. Они понадобятся нам позже".
Бирн отвернулся. Ему никогда не нравилось выполнять приказы или чувствовать себя самым слабым членом команды. Но хотя его гордость утверждала, что он все может, его тело говорило о другом.
Он подошел к южному окну с винтовкой. Делия пошла к восточному, и когда она подняла руки с винтовкой, он увидел волосы, пробивающиеся из манжетов ее рубашки.
Теперь он знал наверняка.
***
Сердце Рассела забилось в пищеводе. Глядя на приближающуюся к ним тварь, он вцепился в свою железку, как испуганный ребенок в руку матери.
Браззо прошептал. "Это не мул".
Существо, тянувшее телегу, шло неуклюже, словно ноги у него были разной длины. Рассел прищурился: собирающиеся грозовые тучи отбрасывали длинные тени на телегу и то, что ее тащило. Ни погонщика, ни людей на лошадях не было. Осмотрев окружающий лес, он никого не увидел и ничего не услышал, ничего, кроме хрипящего существа, которое неуклонно приближалось.
Вот показались его конечности. Они были тонкими, веретенообразными, неправильной формы, и Рассел задохнулся, когда понял, что их больше четырех. Существо двигалось так, словно шло в первый раз, его шаги были неуверенными, но все же оно шло вперед.
В телеге лежал тотемный столб.
"Что, черт возьми... "
Голова существа была опущена, обращена к земле, так что Рассел мог видеть только ее макушку. Тело было алебастрово-белым и испещрено черными прожилками, словно это была живая глыба мрамора.
И оно гудело.
Рассел тяжело сглотнул, узнав мелодию.
Кольцо вокруг розы, карман, полный букетов...
"Стоять!" - сказал он, целясь из своего кольта.
Но тварь продолжала приближаться, телега скрежетала, и когда сверкнула молния, Рассел в ужасе уставился на тотемный столб, который она везла.
Обезглавленные человеческие головы были сложены друг на друга. Там было шесть мужских голов и одна женская, все они были из племени Кайова. Все они были насажены на один длинный атлатль, наконечник копья был воткнут в доски повозки, чтобы удержать ее на месте. Между головами торчали окровавленные руки и ноги. Изо ртов черепов свисали пенисы, за исключением головы на вершине штабеля, у которой грудь была пробита пулями, как шляпа.
Браззо задохнулся, и существо, занимавшееся перетаскиванием, подняло голову.
Рассел узнал гробовщика. Вместо рук и ног у него были сросшиеся бедренные и лучевые кости. Длинная плечевая кость служила пятым придатком, а из прямой кишки торчал целый позвонок, который он тащил за собой, как хромой хвост. Пальцы скелета были просунуты в его щеки, что придавало ему внешние челюсти, похожие на паучьи педипальпы, которые щипали воздух перед ртом, полным паутины.
Рассел задрожал. "Господи... "