Тринадцатый сектор
Шрифт:
– Где они сейчас, не успел выяснить?
– Я же говорю... – Бибик помотал головой. – Нет, не успел.
Полковник как бы невзначай тоже приложился к фляжке, причем более основательно, чем Остапенко.
– Значит, на Старого не рассчитываем, – сделал вывод генерал. – Так тому и быть. Начинай подготовку к операции. Я скоро к тебе присоединюсь. И смотри, полковник, все должно быть учтено до последней мелочи. Третьей попытки у нас не будет, не чемпионат по штанге проводим.
– Все сделаем в лучшем виде, – воодушевился Бибик. – Такой фейерверк устроим, зверье на всю жизнь запомнит. А сами в огненном коридоре и пройдем.
– Оптимист
– Что есть, то есть. – Полковник снова вынул из кармана фляжку, но тут же спрятал. – Пригодится еще. За победу глотнуть.
Остапенко открыл рот, чтобы сделать какое-то замечание по поводу очередной оптимистической фразы подчиненного, но не успел: его реплику опередил телефонный звонок. Генерал нажал кнопку ответа, выслушал короткое сообщение и, ничего не ответив, выключил коммуникатор.
Увидев выражение лица командира, Бибик резко встал и одернул униформу.
– Уходим?
– Да, – сквозь зубы проронил Остапенко. – Немедленно. Штаб поднимает штурмовики. На подвесках будут тяжелые боеприпасы.
– Ставки растут?
– В Дымере образовалась тринадцатая точка проникновения. Первая за пределами Приграничья. Пока из нее никакая гадость не лезет, но ждать этого «счастливого» момента командование не намерено. По северным объектам будут работать белорусские «Грады», по западным штурмовые вертушки, а восток и юг – самые насыщенные мутантами территории – решено обработать термобарическими боеприпасами.
– Дожили, – в очередной раз вздохнул Бибик. – Хоть час в запасе есть?
– Не больше.
– Тогда еще терпимо. Прорвемся, господин генерал. Не впервой.
9. Зона, 13.02.13, двадцать часов
Труднее всего было привыкнуть к двум вещам: к свету и тьме. В секторе они были не такими, как во внешнем мире. Казалось бы, что может быть необычного в видимом излучении или в его отсутствии? Тринадцатый сектор легко доказал – много чего. Как и во внешнем мире, свет звезд здесь почти не пробивался сквозь облачную завесу, но если в тучах вдруг появлялся разрыв, местность под ним заливало искрящимся свечением, больше похожим на сверкающий туман. Светло в этот момент становилось, как днем, но видимость не улучшалась. Сверкающая миллиардами блесток завеса слепила, не позволяя увидеть даже ближайшие объекты. Один раз, попав в такой туман, ходоки едва не переломали ноги. Хорошо что Ольга вовремя сориентировалась и заставила товарищей остановиться буквально на самом краю глубокого оврага. Когда же тучи вновь задергивали мрачный полог, сгущалась такая темнота, что приборы ночного видения не справлялись с ней, даже при включенной подсветке. Оставалось опять ориентироваться на показания детекторов, слух, нюх и внутреннее чутье.
Приборы, кстати сказать, тоже мало помогали. В Тринадцатом электроника вообще работала слабо. Коммуникаторы умолкли, ПНВ почти ослепли, а всевозможные детекторы движения, аномалий и тепловые датчики безбожно врали. Трижды поднятая детекторами аномалий тревога оказывалась ложной, а датчики движения каждые десять секунд срабатывали без видимых причин. Впрочем, при такой игре света и тьмы выражение «видимые причины» теряло всякий смысл. Возможно, кто-то из местных обитателей действительно перебегал ходокам дорогу, только они этого не видели и не слышали.
Со звуками в секторе тоже было что-то напутано. Постоянный шумовой фон создавался ветром, треплющим голые ветви молодых деревьев и
Выстрелы, правда, и так были практически бесшумными, ведь стрелял исключительно Андрей. Ни Ольга, ни Татьяна оружием не пользовались. Ольге хватало забот на тропе, после оврага она сосредоточилась исключительно на роли проводника. А Татьяна возилась с приборами, и убедить ее, что выживание в секторе важнее его изучения, не представлялось возможным. Да Андрей и не пытался. Прикрыть усохшую группу он мог и в одиночку. Татьяна ушла с головой в любимое дело, и это было самым разумным вариантом. Отвлекшись от жутковатой окружающей действительности, она не паниковала и не мешала идти в том темпе, в котором позволяла обстановка. Единственное, что Андрея не устраивало, – Татьяна постоянно норовила сойти с тропы. Но эта проблема решилась просто – Старый привязал дамочку обязательной для каждого ходока веревкой к поясу. Еще один поводок закрепила на ремне Ольга. Связка могла помешать в экстренной ситуации, но риск был оправдан, без связки держаться вместе было нереально.
Да и, если честно, чем дальше группа продвигалась по тропе, тем меньше Андрею верилось в то, что экстренная ситуация возникнет. Тропа вела по странным местам, кругом бушевали аномалии и бесновались тысячи мутантов, но от аномалий ходоков надежно прикрывали «Джокеры» (в скрытом секторе они, похоже, стали еще сильнее), а мутанты вокруг почему-то лишь рычали и нарезали круги. Артефакты их отпугивали или же существовали другие причины, неизвестно. Андрей подозревал, что в этом имелась и заслуга Ольги. Не то чтобы мутанты относились к ней с почтением, но явно побаивались. Хотя все могло объясняться сложнее. Например, если относительно спокойное путешествие по внутренней тропе обеспечил тот, кто заправляет всем этим сектором. Так или иначе, монстров удерживали на расстоянии явно не выстрелы.
Когда справа от тропы перестали стонать и ворчать вековые дубы, Ольга дернула за веревку и остановилась. Татьяна не поняла условного сигнала и, налетев, едва не сбила проводницу с ног. Хорошо, что обеих успел поддержать Андрей.
– Дорога вниз пошла, – сообщила Ольга. – Там, внизу, будет что-то вроде реки. Только выглядит она... как лава. Если не испугаемся, пройдем.
– Я не испугаюсь. – Татьяна верно поняла намек. – Это снова будет иллюзия?
– Нет, это будет лава. – Ольга указала вперед. – Присмотритесь, видите багровое свечение? Оно как раз над этой рекой поднимается.
– А-а... как же... мы не сгорим? Почему?
– Потому, что пойдем по мосту. От него мало что осталось, придется через дыры попрыгать, но пройти можно. Главное – смелости набраться. Андрей, помнишь, что было в подземном городе? Это отражение той самой расщелины в этом секторе.
– Получается, если спроецировать это место на внешний мир, мы где-то в Припяти?
– В районе автовокзала, – уверенно сказала Ольга.
– Откуда ты все это знаешь?
– Понятия не имею. Когда вошла в этот сектор, у меня в голове будто бы что-то переключилось. Я о нем теперь много чего знаю. И о нем, и о Зоне в целом.