Тринадцатый свиток. Том 1
Шрифт:
Я не стал отказываться и остановил свой выбор на крепкой монашеской рясе из хорошего полотна. Я должен соответствовать уже созданному в глазах Сеньора образу. Толстяк сунул мне ещё рубаху, брэ и шоссы, сказав: «Бери, всё равно они мне малы!». И ещё порывшись в глубине сундука, дал мне глиняную миску с росписью и кружку в пару к ней. Толстяк был не дурак, понимая, что я смогу в случае чего замолвить за него словечко перед Сеньором. Я поблагодарил его и отправился в донжон. Открывая дверь, я столкнулся на пороге с Тощим. Он направлялся на обед и прошёл мимо меня, глядя куда-то вдаль. Бедняга был оглушен и двигался зигзагами. Я думаю,
Вернувшись в комнату, разгромленную моим неприятным соседом, я стал наводить порядок. Итак, я кое-что разузнал о Тевтонце, хотя это никак не пролило свет на его исчезновение. Уборка заняла много времени, и хотя обед давно уже закончился, Тощий не появлялся.
Я достал свитки и стал переписывать их названия, составляя каталог. Это были большинством своим религиозные книги. Но сосед Хозяина, Носатый, дал бы за них хорошую цену.
Так и провёл я несколько часов, с головой погрузившись в любимое дело. Уже зашло солнце, и звук рожка возвестил ужин, на который я отправился позже, чтобы прийти, когда основная масса обитателей замка поужинает. Получив наконец свою порцию вечерней каши с вареными фруктами и куском сыра, сел за край стола.
Вечер был прохладный, но тёплые волны исходили от нагретой за день солнцем земли. Небо притягивало темно-синей морской звёздной глубиной. Привлеченные светом масляных плошек, горевших на столе, уже кружились какие-то прозрачные мошки. Тут чья-то большая тень закрыла небо, и я увидел Верзилу, садящегося напротив меня с большой миской каши. Я приветствовал его, наклонив голову, и улыбнулся. Его глаза отражали огоньки от горящих масляных светильников, и казалось, что он что-то хочет сказать, но не может. Мне было неудобно расспрашивать его, тем более я не знал, может ли он разговаривать вообще.
Почти засыпая после сытного ужина, я поплёлся в «паучью нору» и, обнаружив, что Тощий ещё так и не вернулся, завернувшись в свой верный плащ, провалился в сон.
Рано утром зазвучал рожок, призывавший всех продрать глаза и вставать. Что я и сделал с большой неохотой. Никто не гнал меня в шею, но я привык просыпаться вместе со всеми. Взяв свой ритуальный ночной горшок, я отправился в обычное место, чтобы выплеснуть его в ров.
Распахнулись ворота, в которые въехали подводы с крестьянами из деревни, их сопровождали несколько всадников из замка. С ними был Тощий, восседавший на таком же тощем, как хозяин, жеребце. Крестьяне, озираясь, стояли посреди двора, но им велели ждать, и они, собравшись в кружок, стали тихонько переговариваться между собой.
Приглядевшись, я увидел среди них знакомое лицо и, осенённый идеей, быстро пошёл к подвалу, где сидели рыцари. Убедившись, что охранник нас не слышит, я запомнил адрес и текст, который они мне надиктовали. Рыцарь достал откуда-то пару мелких золотых монет, тому, кто повезёт письмо.
Я отправился назад, чтобы написать письмо и, если получится, незаметно отдать знакомому крестьянину-виллану, чтобы он передал его по назначению. Вернувшись в «паучью нору», я обнаружил там Тощего, который разложил на лавке и пересматривал свои наряды, видимо готовясь к какой-то встрече. Между нами стояла стена холодного молчания.
Но это было и к лучшему. Мне его общество было ни к чему, а он наверно не определился ещё, стоило ли после вчерашнего злиться на меня или на Верзилу.
Поэтому
Я знал его сеньора и видел его не однажды в нашем замке. Это был очень влиятельный феодал, большой друг короля, властный и хитрый человек. Старый Острозубый Лис, так звал его мой Хозяин и дружил с ним из политических соображений. Но, впрочем, и Старый Лис относился к моему Хозяину дружески, они вместе частенько охотились или ездили развлекаться.
В письме говорилось, что их захватил разбойник по кличке Сеньор, который не только завладел добычей, которую рыцари везли из Византии, но и требовал выкупа от их семей. Большая часть добычи предназначалась непосредственно Старому Лису, а он не любил, когда его чего-то лишали. Сеньору придётся не сладко, когда его новый враг появится у замка, прихватив несколько сотен своих рыцарей. Итак, письмо было готово, и пока Тощий отвернулся, я засунул его в рукав рясы, чтобы позже передать крестьянину.
Тем временем раздался звук рожка, и разбойники ринулись на завтрак. Сияющий как новенькая монета Тощий, с гордостью осмотрев себя, по-королевски выплыл из дверей. Я видел, как он прошествовал мимо разбойников к кухне, и все сидящие за столом повернули головы, чтобы проводить его взглядом. Вилланы также были приглашены за столы, где для них было приготовлено специальное угощение. Увидев, как они располагаются, я также спустился во двор.
Мой знакомый крестьянин сидел с краю, и я уселся с ним рядом. Он был так поглощен вкусной едой, которую едят только феодалы, что даже не повернул головы ко мне. Я тихонько толкнул его локтем в бок и сказал: «Сделай вид, что первый раз в жизни видишь меня и слушай. У меня есть к тебе дело». – Он, продолжая жевать, скосил на меня глаза, затем незаметно кивнул.
В кувшинах, поданных на стол, было доброе вино из личных запасов Сеньора. Разгоряченные хорошей едой и крепким вином крестьяне стали говорить громче, строить догадки насчёт того, зачем их сюда привезли. И под этот шумок, я рассказал виллану о письме и передал ему незаметно под столом вместе с золотыми монетами. Крестьянин радостно кивнул, это были очень большие деньги.
«Монах, тебя Сеньор зовет!» – сказал подбежавший разбойник. Я отправился в донжон. В зале всё поражало торжественностью. На кресле восседал роскошно одетый Сеньор, и стражи в сияющих доспехах окружали его.
Для меня был приготовлен специальный стол с бумагой и чернильницей. Я сел за него и стал обозревать зал. Перед камином лежали шкуры, в том числе невиданного зверя рыжего цвета с черными и белыми полосами. Отблески огня от камина падали на неё и заставляли гореть подобно пламени, завораживая взгляд. На стенах висели гобелены, изображающие битвы. На столе стояли вазы тонкого стекла, отражающие свет факелов, высокие кувшины, мерцающие позолоченной резьбой и блюда с фруктами. Такого великолепия в замке я не припомню.