Тринадцатый сын Сатаны
Шрифт:
— Но сначала я скажу тебе не это, — продолжал тянуть резину Самусь. — Сначала я тебе уже скажу, что седьмой жертвой будешь лично ты. Почему именно ты, за что — не знаю. Если ты поймешь, почему все это направлено именно против тебя и твоего окружения, ты найдешь своего будущего убийцу. Если не сумеешь разобраться — он тебя обязательно достанет. Если ты, конечно, не сбежишь от него на Фиджи, в Антарктиду или в какой-нибудь Икитос… Более того, перед смертью ты вынужден будешь рассказать все о своей команде, продать и предать всех тех, кто тебе помогал жить и наживаться… Я не знаю, как он этого добьется, но, судя по тому, насколько он всегда все хорошо просчитывает, настолько подробно обо всем проинформирован, он сделает это. Например, так. Ты будешь поставлен перед выбором: или ты сдаешь и продаешь всех и вся, или Интерпол получает информацию о том, что счет, с которого финансируется лечение и содержание в специализированной клинике-интернате твоей дочери, подпитывается за счет колумбийского наркокартеля… Я думаю, что, оказавшись перед таким выбором, ты заложишь всех нас и после этого сам застрелишься…
Антон Валерьевич смотрел на равнодушно роняющего слова Самуся едва ли не с ужасом.
— Ты дьявол… — тихо сказал он. — Откуда ты все это знаешь?..
Дотянувшись до бутылок, он схватил первую же попавшуюся, по-рабоче-крестьянски, зубами, вытащил из горлышка пробку и припал к горлышку. Спиртное обожгло горло, он задохнулся, густо закашлялся, струйки влаги потекли по щекам, по подбородку, обильно пролились на рубашку и домашнюю бархатную куртку.
— Откуда я знаю? — после паузы лениво приподнял брови Самусь. — Я много чего уже это знаю, друг мой Антон. И, учитывая важность нашего нынешнего разговора, могу тебе чуть-чуть приоткрыть всего лишь один небольшой секрет… Точнее, еще один, потому что это еще не все тайны, которые тебе предстоит сегодня узнать… Пару лет назад здесь, в Москве, некий гражданин, известный в определенных кругах как Секретарь, попытался сформировать некий централизованный банк данных на криминальных авторитетов страны и столицы, в котором за известную сумму можно было навести справку о том или ином «авторитете». [6] Пока поддерживался некий баланс сил, его не трогали, Секретарь считался вроде как нейтральным лицом. Но потом у него выкрали часть электронного досье; ну а когда так распространился «Интернет», через который можно влезть едва ли не в любой персональный компьютер, сама по себе идея изжила себя — и Секретаря потихоньку придушили… Он, насколько мне известно, замурован в стену подземного комплекса на Манежной площади, я даже довольно точно могу это место показать… Дело в том, что я с ним в свое время сотрудничал… Так что я много чего знаю, Антон.
6
Подробнее о Секретаре можно прочитать в романе «Кровь с души не смывается».
Он сказал все это тем же ровным тоном. Однако Тоха уловил в его словах весьма небрежно примаскированную угрозу. И по поводу того, что, мол, я, Самусь, много еще чего знаю, и что если уж в стену ТАКОГО комплекса замуровали ТАКОГО человека, то на что можешь рассчитывать ты, мафиози, по большому счету, средней руки? В лучшем случае на то, что ради тебя самолет грохнут и ты сгоришь, падая с высоты в десять километров, испаришься без следа — а то и попросту где-нибудь в Серебряном бору в Москву-реку живым спустят с ногами, застывшими в тазике с бетоном.
Только с чего это вдруг Самусь так всполошился? Или может быть…
— Погоди-ка, — вдруг понял Антон. — Так что же, ты хочешь сказать, что будешь в этом списке шестым?
Самусь допил свой коктейль. Открыл глаза и повернулся к хозяину дачи.
— Хвала Моисею, дошло наконец, — с легкой насмешкой сказал он. — Что-то ты совсем зажирел, хватку потерял, Антон… Ты прав, следующей жертвой этой всей катавасии должен стать или я, или Капелька. Причем, у меня шансов претендовать на эту роль значительно больше. Потому что Капелька, хотя и близкий тебе человек, но всего лишь тупоголовый телохранитель, а следовательно всего лишь исполнитель твоей воли, и значит грехов на нем не должно быть много.
— Грехов? Каких грехов?
Самусь не стал утруждать себя приготовлением коктейля. Просто нацедил себе какого-то вина и снова воткнул в него трубочку.
— Сейчас скажу… Добавлю только, что если ты не примешь меры, я умру от отравления дымом или газом. Например, от выхлопных газов автомобиля. Так-то.
— Мистика какая-то, — пробурчал совсем потерянный Антон. — Бред.
— Мистика?.. Если бы… Тут все, похоже, вполне рукотворное… — вздохнул Самусь. — Слушай теперь все с самого начала… Итак, я тебе уже сказал, что понял, где я читал что-то подобное. Это было в книге Умберто Эко, которая называется «Имя розы». Не читал?.. Впрочем, что я спрашиваю, нет, конечно… Это исключительно умная книга, которую читают нынче очень и очень немногие… Действия ее происходят в средние века в неком монастыре на севере Италии. Несколько загадочных смертей следуют одна за другой и расследовать их берется некий священник, отставной инквизитор, так сказать, Шерлок Холмс средневековья, которого, к слову, в фильме, поставленном по этой книге, играет Шон Коннери… Впрочем, не буду пересказывать книгу, это к делу отношения не имеет. Суть ее в том, что каждый последующий человек умирал иначе, не так, как другие. И следователь вдруг понял, что убийца копирует, понимаешь? — копирует смерти, описанные в «Апокалипсисе», или иначе в «Откровении Святого Иоанна Богослова». Когда до меня это дошло, я, понятно, сразу схватился за Библию. И что ты думаешь? В нашем случае все и в самом деле проделано один к одному! Второй убитый был Ленька-Бык. Ему на голову упала горящая бадья, в которой лежала бутылка вина. Так? Причем, если ты помнишь, вина «Медвежья кровь»… Читаем в «Откровении»… — Он уже поставил стакан на столик и достал из кармана книжку малого формата с несколькими закладками между страницами. Раскрыл ее. — «Второй Ангел вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнем, низверглась… и третья часть моря стала кровью…» Теперь о третьем ангеле: «…третья часть вод сделалась полынью и многие из людей умерли от вод, потому что сделались они горьки». А что у нас было на деле? Этот Валентин провел целую операцию, чтобы подменить наркоту и, таким образом, отравилось побольше наркоманов, а потом еще и наркодельцы перессорились между собой. Следующий был убит в Планетарии. Читаем: «…поражена была третья часть солнца и третья часть луны и третья часть звезд, так что затмилась третья часть их…» Погоди-погоди, — остановил Самусь пытавшегося его перебить Антона. — Когда я суммировал все это, подумал, что это плод больного воображения, когда боишься собственной тени. Мне не давал покоя первый убитый, Васька. Он был убит, а пули не нашли. Так?
— Так, — согласился Антон, чувствуя, что у него все внутри сжимается от едва ли не суеверного ужаса.
Только посланцев небес и других потусторонних сил ему еще не хватало!
— Читаем: «Первый Ангел вострубил и сделался град и огонь, смешанные с кровью…» В чем тут загвоздка? — думал я. А тут вдруг недавно показывают американское кино «Три дня Кондора»… Ты понимаешь, его словно специально показали для меня, да еще и я оказался у экрана, хотя не смотрю подобного… Или это провидение вмешалось?.. Так вот, там звучит фраза о том, что если выстрелить в человека ледяной пулей, то она убивает так же, как и обыкновенная стальная, но потом тает в теле и обнаружить ее невозможно! Ты понял? Град и огонь смешиваются с кровью!
Самусь уже не был слабосильным флегматиком, каким его привыкли видеть окружающие. Он поднялся и ходил по комнате. Стремительный, подтянутый, целеустремленный. И Антон, хотя и были сейчас его мысли заняты другим, вдруг понял, что обычный вид Самуся — не более чем защитная маска человека, который желает, чтобы его не считали опасным.
— Но если мои рассуждения правильны, подумал я, значит, можно попытаться предугадать будущее, — продолжал Самусь. — Читаю… — Он вернулся к креслу, взял с подлокотника раскрытый томик и торжествующе прочитал: — «…И дано ей (речь идет о саранче) не убивать их (людей имеется в виду), а только мучить пять месяцев…»- И дальше: «В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них»… Вот я и приехал к тебе, Антон, чтобы узнать, не исчез ли кто-нибудь из твоих людей. Оказалось, Брама… Знаешь, Антон, я сейчас не завидую ему, — неожиданно Самусь словно шарик, из которого выпустили воздух, сжался и тяжело опустился в кресло. — Ваське или Леньке, которых сейчас уже черви в гробу объедать начали, и то легче. А Семен… Что ему предстоит испытать… Это же жуть!
Однако хозяина дачи куда больше интересовала собственная судьба, чем мучения Брамы.
— А что ты говоришь, в «Откровении» про нас с тобой написано?
Самусь устало пожал плечами.
— Сам прочитаешь, если тебе это интересно… Главное, Антон, в другом. Ты обязан понять, кто и почему затягивает вокруг тебя эту адскую петлю. Поймешь — твоя взяла. Не поймешь — жди, что на днях тебе позвонят и сообщат, что где-то нашли истерзанное, но, скорее всего, живое тело гражданина Абрамовича, а рядом с ним найдена карточка с номером пять.
— Да, кстати, а что означают эти карточки? — встрепенулся Тоха.
— О, это Валентин тоже здорово придумал, — скривил губы в слабой усмешке Самусь. — Это подсказка тем, кто расследует это дело, в том числе и нас с тобой. Там изображены многие, так сказать, аксессуары, описанные в «Откровении»: и семь светильников, и семь труб, и семь печатей, и четыре ветра четырех сторон света… В общем, зашифрован сам «Апокалипсис».
Они умолкли. Антон Валерьевич, лихорадочно обдумывая ситуацию и сопоставляя имеющиеся у него данные. Самусь, потягивая вино.
И при этом они, скорее всего, даже не подозревали о том, что размышляют об одном и том же: слишком много каждый из них знал за собой грехов, чтобы не задуматься, не само ли воплощенное в человеческий образ провидение идет по их стопам?
Валентин — Яна — Вадим
Валентин с улыбкой отключился от линии. Нет, тут явно есть чем гордиться собой. Это ж надо, как все получается ловко и четко, как он просчитал развитие ситуации! Даже примерный срок, когда в квартире Абрамовича появятся частные сыщики, сумел предугадать.