Тринадцатый
Шрифт:
Все дружной стайкой переместились к следующему больному. Больного окружал прочный ореол Страха. Он лежал вытянувшись на кровати во весь рост. Глаза его были широко раскрыты и смотрели в одну, только ему видимую точку. Души — ученики заметили зыбкое волнение ореола. Вдруг, больной взмахнул рукой, зажмурил глаза и весь, как пружина свернулся в комочек. Всё его тело начало трясти, как от озноба. Души молча наблюдали за происходящим. Куратор вздохнул и начал свой рассказ.
— Плоть живёт в постоянном страхе. Душа настолько приучила её к своему отсутствию, что плоть уже не может понять, когда душа в ней, а когда её нет. Каждый раз при вылете или возвращение, тело подвергается ужасным мукам. Это яркий пример безответственного отношения души к человеческому телу. Мы не можем предъявить душе иск
Вопреки всякой логике полёта, Куратор провёл группу по узким винтовым ступеням лестницы. Даже при тусклом ночном освещение, на стенах хорошо виднелись сгустки плесени, разъедающей камень.
Проход был настолько узким, что в ряд могли парить только две души. Боль, Страх, Ненависть, гроздьями висели под потолком. Чувства, которые накапливались здесь годами, ненавидели себя за свою же работу. Но, увы, залетев на зов плоти, один раз, они уже не могли покинуть свой пост. В этих стенах их присутствие требовалось постоянно. Только иногда, в ночное время, они имели часы отдыха.
Молчание и Тоска неопределённого цвета, окутала группу. Приуныли все: и новички и души, побывавшие на данной экскурсии не раз, за время своего существования. Общее Оцепенение взмахом мантии снял Куратор.
— Палаты, на этом этаже, маленькие, так что попрошу вас принять соответствующие меры.
Выслушав указивку Куратора, души в тот же миг приняли уменьшительные формы. Группа сжалась до грозди винограда. Куратор оценивающим взглядом осмотрел группу и открыл дверь в палату — келью. В центре, крохотного помещения, стояла железная кровать. Другая мебель отсутствовала. Стены, так же, как и по всему замку, были покрыты плесенью. В крохотное окошечко, под самым потолком, заглядывала маленькая звёздочка. Больничная келья больше походила на каземат тюрьмы, чем на обитель здоровья. Виноградная гроздь душ от негодования, съёжилась ещё больше. На нимбе Куратора засиял маленький лучик удовольствия. Эффект, которого он добивался столько лет в своей преподавательской практике, был достигнут. Поправив нимб, он начал вещать.
— Всмотритесь внимательнее в плоть, лежащую на больничной койке. К великому прискорбию, плоть обречена. Прошу вас, друзья мои, поставить диагноз, на основе опыта полученного на нижнем этаже.
Куратор располагающе к ответу, глянул на группу. Души молчали. Даже закоренелые души — судьбисты, не отважились высказать своё мнение. Выждав некоторое время, Куратор начал объяснения сам.
— Мы видим типичный пример лености души. Вы уже успели заметить, что над каждой плотью собирается свой, определённый ореол чувств, который отражает состояние плоти. Плоть имеет особенность притягивать к себе чувства, которые определяют её состояние. Если душа и плоть существуют в полной гармонии, значит над человеком, мы увидим ореол из плюсовых чувств. Если же душа не выполняет свои обязанности, или плоть подавляет душу — мы наблюдаем ореол минусовых чувств. Почему же над данной плотью отсутствует как положительный, так и отрицательный ореол? Всё очень просто. Душа, вселившаяся в плоть по распределению, отработала лишь половину своего срока. Верно, и добросовестно она несла службу до определённого момента, закодированного в судьбе. Момент включает в себе две ситуации: физическая и моральная. Физическая — плоть подвергается физическому ущербу. Моральная — плоть подвергается моральному нажиму. В обоих случаях, человек впадает в постоянный дискомфорт. Его ореол минусовых чувств увеличивается до критических размеров. Душа отказывается дальше исполнять свои обязанности, и покидает плоть. Её место занимает душа — самозванка. Она остаётся в теле до конца срока судьбы, одна полноправной хозяйкой. Так как самозванка не может знать истинного предназначения плоти, то вокруг человека складывается орел лени. На протяжении многих лет, ореол лени впитывался в плоть и принял форму плоти. Вот почему здесь отсутствует ореол. Произошло преобразование ореола лени
Покинув палату — келью, души — ученики приняли свой нормальный вид. С большим облегчением группа вылетела из средневекового замка, так напоминающего ад.
Троица
Всю ночь они проиграли в кости. Игра не клеилась. Не хватало четвёртого. Семейка — Муж Рогоносец и Обманутая Жена — постоянно выигрывали. Они не просто упивались своей победой, они ещё постоянно издевались над ней: кричали, улюлюкали, пританцовывали. Проиграв в очередной раз, Стерва не выдержала, и покинула адский притон. Ей некуда было лететь, и поэтому она устроилась на дальнем облаке. Пусть они её поищут, как делают всегда, когда им становиться вдвоём скучно, а она пока поплачет.
Разнообразие чувств и настроений стайкой кружило вокруг облака. Она нимбом выбирала нужное чувство, и раздувала до нужных размеров. К Облаку подлетела Обида, переливаясь фиолетовым цветом. Стерва вялым взмахом мантии поманила Обиду. Обида не заставила себя долго упрашивать. Юркнула под нимб, и разлилась, заполняя всю полость нимба. Слёзы ручьём хлынули с мантии на облако. Облако, тяжело вздохнув, пропустила через себя водяной поток. Полностью выплакав Обиду, Стерва вытерла остатки влаги концом мантии.
Уже пролетело две недели, как Стерва поссорилась с Неприятным. Их ссоры стали своеобразным смыслом существования. Но что бы, Неприятный исчезал, на длительный срок. Такого не было. Иметь такую даму, как она для Неприятного — престижно. Не зря же её называли Стервой. За всё время, с мига создания Стерва никогда нигде, не несла срока Судьбы. Она точно знала себе цену. Работа не для неё. Она создана для развлечений, а ни для работы. Разве можно Стерву заключать в мерзкую плоть? Пусть работают другие, она создана для развлечений. А, какие могут быть в теле развлечения? Никаких! Пусть работают другие души.
Да, те, кто её создавали — потрудились на славу. Вряд ли найдётся ещё у кого такая совершенная линия мантии. А, нимб? Сколько в его лепку вложено мастерства, умения, вкуса.
С первых же минут своего существования, Стерва точно определила себе цену. В школе, куда её направили, для набора Божественных знаний, она подтвердила своё превосходство. Даже вредные Излагатели замирали перед её красотой. Стерва не стеснялась своего великолепия, а пользовалась им. Она до сих пор помнит, как на выпускном вечере её обхаживал Главный Излагатель. Смех — да и только. Говорил ей ласковые слова, и обещал хорошее распределение. Как будто она в этом нуждалась? Пусть тело носят такие дурочки, как Обманутая Жена.
Её — Стерву, создали для наслаждений. Тогда, в первый и последний раз, отбыв в теле всего лишь три месяца, Стерва произвольно покинула его, и отправилась на вольные хлеба. А, встреча с Неприятным добавила в её существование достаточную долю авантюризма. И, сколько бы, не рассказывали ей, что в теле существуют свои прелести, она ни за что не променяет свою заоблачную свободу на земную жизнь. Стерва хочет осознавать себя здесь всегда, а не урывками свободными от работы на земле.
Около облака ни отставая, кружило Злорадство. Стерва оценила его настойчивость, и впустила под нимб. Ей стало весело.
— Тоже мне парочка. — Переключилась она на Семейку. — Он всю свою земную жизнь таскал свою плоть налево, изменял ей, а она терпела. Дура. Да, сколько раз он ей изменил — не сосчитать! Из-за рогов нимба не видно. А, она к нему с лаской лезет. Уж, она-то, Стерва видит, как искрится его нимб, когда они вместе отдыхают на облаке. На земле гулял, и здесь свои привычки отставить не может. Фу! Какая мерзость! А, как напьётся, давай плакать, как ему трудно рога носить. Неприятный ему постоянно говорит, что их можно спилить. А, он боится. Трус! Вот мой Неприятный, он всегда за свои грехи мужественно расплачивается. Нагулял рога — к бесу — и, нет рогов. За это я его и люблю. Вокруг нас всегда Любовь витает.