Триптих. Одиночество в Сети
Шрифт:
ОН: Без нескольких минут восемь он отослал мейл с планом своего отпуска. Он берет неделю на переломе октября и ноября. Побывает на могилах родителей и Натальи. Рождество проведет с братом и его семьей во Вроцлаве, перед Новым годом полетит из Варшавы в Австрию кататься на лыжах.
Прошло воскресенье, а мейла от нее все так и не было. Не появилась она и на ICQ. После полудня он, встревоженный, позвонил ей на службу в Варшаву. Никто не ответил. Оставлять сообщение на автоответчике он не стал.
«У нее явно произошло что-то серьезное», —
ОНА:
— Подбросишь меня на несколько минут в фирму? — спросила она, услышав, как муж договаривается по телефону с клиентом о встрече. Он собирался в город отдать готовый проект. — Я забыла взять книжки и кое-какие свои вещи из стола. И еще я хотела бы стереть в компьютере мои личные мейлы. Не хотелось бы, чтобы кто-то их читал.
Муж был удивлен.
— Ты получала личные мейлы? Это что, Ася описывала тебе свои оргазмы после прочтения какого-нибудь стишка и прочие глупости?
Она бросила на него презрительный взгляд.
— К сожалению, Ася давно уже не испытывает оргазмов. И не только после прочтения стишка. Скорей уж, там «прочие глупости». — Для нее не было секретом, что муж недолюбливает Асю. Кстати сказать, чувство это было взаимным. — Так подвезешь? Забрать меня сможешь, когда будешь возвращаться со встречи с клиентом. Много времени мне не понадобится.
Как и в ту ночь, когда она узнала о Наталье, она испытывала тревогу, набирая цифры кода и ожидая, когда заскрежещет электромагнит в замке решетчатых дверей, ведущих к ним в фирму. Ее стол был пуст. Кружка для кофе — присланная им из Мюнхена, черная с серебристым @ — была поставлена на сушилку, папки секретарша перенесла к себе, пластиковые подносы для входящих и исходящих бумаг переставили на шкафы. Гигиеническая пустота, сверкающая гладкость столешницы.
Но совсем уж пустым выглядел монитор ее компьютера. Этакое незнакомое техническое устройство, лишившееся всех желтых клеящихся листков, на которых она цветными ручками записывала не только то, что срочно должна была сделать, но также и то, что обязательно хотела ему сказать, либо то, что он ей сказал, а она хотела обязательно запомнить. Кто-то старательно стер с экрана даже отпечатки ее пальцев. Кто-то помогает вымарывать его из ее памяти…
Ее стол был заперт на ключ, который она не нашла там, где он обычно лежал.
«Придется приехать завтра, — подумала она, и ей вдруг стало грустно. — И по мне тоже затирают следы».
— Но теперь никаких сантиментов, — громко произнесла она, включая компьютер.
Она была подготовлена. Весь день не слушала музыки. Читала книжку о материнстве. Потом позвонила матери. Они разговаривали почти два часа. То есть говорила в основном мать. Но ей это было необходимо. Чтобы утвердиться. Она не звонила по телефону, и от Аси звонков тоже не было. Ася всегда звонила ей на мобильник. Главным образом чтобы избежать контактов с ее мужем.
А Алиция сама пришла.
— Боже, как я тебе завидую, — заявила она прямо с порога. — Вы когда пойдете покупать кроватку? Кстати, запомни: обязательно заведи дневник. Именно сейчас. Это важно. Описывай каждый день беременности. Потом, когда дочке исполнится восемнадцать, дашь ей прочесть. По всему похоже, что у тебя будет девочка.
Она смотрела на Алицию и думала, что ей не хотелось бы, чтобы ее дочка узнала, что ее мать думала на седьмой неделе беременности. Бедная девочка ужаснулась бы.
Ближе к вечеру позвонил муж. Он нашел большую квартиру и на среду договорился подъехать ее посмотреть. Находится она практически на границе города. Совсем рядом лес. Он уже подписал предварительный договор. Там солнечно и так красиво.
Да, она была готова отослать этот мейл.
Варшава, 2 сентября.
Якуб!
С тех пор как мы знакомы, ты писал или говорил о правде, о правдивости. О правдивости в науке, в жизни, во всем. И в тебе все правдиво. Поэтому я верю, что ты поймешь меня. Поймешь, что я не могу больше так жить. Я беременна. И теперь я обманывала бы уже двоих. А этого я не могу.
Ты подарил мне нечто, чему трудно даже подобрать название. Расшевелил во мне что-то, о существовании чего я даже не подозревала. Ты — часть моей жизни и всегда будешь ею. Всегда.
Якуб, ты говорил мне, что очень хочешь, чтобы я была счастлива. Ведь правда? Прошу тебя, сделай для меня одну вещь. Очень важную вещь. Важней которой нет ничего. Сделай это для меня. Прошу тебя. Я буду счастлива, если ты меня простишь.
Простишь?
Несколько следующих месяцев меня не будет. Я больше не работаю здесь. Чтобы сохранить ребенка, мне придется сидеть дома, а потом несколько месяцев я проведу в клинике.
Спасибо тебе за все.
Береги себя.
Она до боли впивалась зубами в пальцы и плакала. Кусала до крови губы. Подошла к подоконнику, на котором стояла бутылка с водой для поливки цветов. Она схватила ее и стала пить.
Это позволило ей немножко успокоиться. Она вызвала почтовую программу. Там ее ждали послания всей предыдущей недели и сегодняшнее утреннее письмо. Не читая, она перенесла их в «ящик для удаления».
— Я не должна это читать. Я так решила, — вслух произнесла она, словно отдавая себе приказ.
После этого она набрала его адрес: Jakub@epost.de.
«В последний раз», — подумала она, отсылая мейл. И почувствовала облегчение.
Это всего лишь интернет…
Затем открыла пайку, в которой хранила все мейлы, полученные от него. Дала команду удалить. Программа осведомилась:
Вы уверены, что хотите удалить эти сообщения? (Да/Нет)
Несколько секунд она сидела не шевелясь и всматривалась в экран.
«Дурацкий вопрос!» — со злостью подумала она.
И вдруг почувствовала себя так, словно от ответа на этот дурацкий вопрос зависит чья-то жизнь.
Красный или синий провод? Если она перережет не тот, все взлетит в воздух. Как в тех идиотских фильмах, где красивый загорелый полуидиот всегда перерезает «тот» провод. Она вспомнила, что ни в одном фильме никто не перерезал красный…
Зазвонил телефон. Подъехал муж, он ждет ее внизу. Она щелкнула на «Да». Ничего не произошло. Мир не провалился в тартарары. Зрители вздохнули с облегчением.
Она выключила компьютер. Встала. Коснулась ладонью экрана монитора. Экран был еще теплый. Прощай, Якуб…