Тристан и Изольда

литература Средневековая

И, увидев Тристана, король стократно расцеловал его и спросил, как он себя чувствует.

– Я ранен, сир, – отвечает тот, – но если будет угодно господу, он пошлет мне исцеление.

Король ведет его в церковь, чтобы воздать хвалу Спасительно за милость, оказанную ему сегодня; потом все возвращаются во дворец с великой радостью и ликованием.

А Тристан падает на свою постель. Так страдает он от яда, проникшего в тело, что не лежит у него душа ни к веселью, ни к радости. И отказывается он от еды и питья.

Тристан блуждает по морю

К Тристану пригласили врачей; они принялись лечить его разными травами, и через малое время все его раны зажили, кроме

той, куда проник яд.

Так мучился в ту пору Тристан и страдал, что не знал покоя ни днем, ни ночью; он не принимал пищи и совсем исхудал. От раны его исходило такое зловоние, что никто, кроме Гувернала, не мог оставаться с ним рядом. А Гувернал ухаживал за ним, не гнушаясь ничем. И оплакивал он Тристана и печалился столь великой печалью, что жалко было на него смотреть. И тот, кто видел Тристана прежде, не узнал бы его теперь, так он стал плох. И все добрые люди сокрушались и говорили:

– Ах, Тристан, вот какой ценой пришлось тебе заплатить за свободу Корнуэльса! Смертной мукой обернулось для тебя то, что принесло нам великую радость!

Однажды Тристан лежал в своей постели, такой исхудавший и бледный, что жалость брала всякого, кто бы на него ни взглянул. И была подле него одна дама, и горько оплакивала она его, и говорила:

– Тристан, диву даюсь я тому, что ни у кого не испросите вы совета о вашей судьбе. Будь я на вашем месте, я отправилась в иные края, раз не могу обрести исцеления в этой стране. Как знать, не помог бы мне там господь или кто другой?

– Госпожа моя, – молвит Тристан, – но как это сделать? Я не могу ехать верхом и не потерплю, чтобы меня несли на носилках.

– Ах, Тристан, – отвечает дама, – я вам в том не советчица. Пусть сам господь вас надоумит!

И с тем она вышла от него.

И Тристан попросил, чтобы его перенесли к окну, из которого было видно море. И долго смотрел вдаль и предавался раздумьям. И, поразмыслив, позвал к себе Гувернала и молвит ему:

– Отправляйтесь к моему дяде и скажите ему, что я хочу с ним поговорить.

Гувернал пошел и королю и сказал:

– Сир, Тристан хочет с вами поговорить.

И король пришел к нему и спросил:

– Милый племянник, чем я могу помочь вам?

– Сир, – молвит Тристан, – я хочу попросить вас об одной услуге, которую вам нетрудно будет мне оказать.

– Как бы трудно это ни было, – отвечает король, – я окажу ее вам, ибо нет ничего на свете из того, чем я обладаю, ни великой вещи, ни малой, что я пожалел бы для вас.

– Сир, – говорит Тристан, – много мук и тягот вытерпел я с тех пор, как сразил Морхульта и освободил Корнуэльс. Но все понапрасну: в этой стране я не могу ни жить, ни умереть. И раз это так, хочу я отправиться в иные края: кто знает, не будет ли угодно господу послать мне исцеление там, если он не послал его здесь?

– Милый племянник, – отвечает король, – но как же отправишься ты в иные края? Ты не в силах ни ехать в седле, ни идти пешком и не потерпишь, чтобы тебя несли на носилках.

– Дядя, вот каково мое желание: прикажите построить для меня крепкую лодку с парусом, которым я смогу управлять по своему желанию, и шелковым пологом, что послужит мне защитой от солнца и дождя. Потом прикажите нагрузить ее съестными припасами, чтобы было мне чем поддержать себя в долгом плаванье. И еще положите туда мою арфу, роту [12] и все мои инструменты. Когда все будет готово, поставьте туда мое ложе, перенесите меня на него и отпустите лодку в море. И я поплыву по нему, одинокий и всеми забытый. И если господу будет угодно, чтобы я утонул, великим утешением покажется мне смерть, ибо давно уже изнемог я от страданий. А если мне удастся выздороветь, я вернусь в Корнуэльс. Вот чего я хочу.

И молю вас со слезами на глазах, чтобы вы поторопились и чтобы лодка моя была готова как можно скорее, ибо не будет мне радости до тех пор, пока не исполнится мое желание и не выйду я в море.

12

Музыкальный инструмент с пятью струнами, кельтского происхождения, распространенный в Западной Европе XI—XIII вв.

Когда Тристан кончил свои речи, зарыдал король и говорит ему:

– Милый племянник, неужто вы хотите покинуть меня?

– Я не могу поступить иначе, – отвечает Тристан.

– А что станется с Гуверналом? – спрашивает король. – Если бы взяли вы его с собой, это было бы вам немалой подмогой.

– Конечно, – молвит Тристан, – но только не хочу я теперь подмоги ни от кого, кроме господа. А что до Гувернала, то, если я умру, пусть отойдет ему моя земля, ибо он столь знатного рода, что сумеет ею управлять, когда примет рыцарское посвящение.

Понял король, что не переспорить ему Тристана; и вот приказал он построить лодку согласно замыслу своего племянника. И когда судно было построено и оснащено, в него перенесли Тристана.

Вовеки не было видано столь великой скорби, как при этом отплытии! И когда увидел Тристан, как все о нем горюют, невмочь ему стало медлить. Приказал он столкнуть лодку в море и поднял парус. И за малое время отнесло его так далеко от берега, что уж не разглядеть ему было ни короля, ни своих друзей, а им его – и подавно.

Две недели блуждал Тристан по морю, пока не прибило его ладью к берегам Ирландии, неподалеку от замка Хесседот [13] .

Там обитал ирландский король [14] и его жена, сестра Морхульта.

И дочь их, Изольда, жила вместе с ними. И была эта Изольда прекрасней всех женщин на свете, и не сыскалось бы в те времена никого, кто превзошел бы ее в искусстве врачевания, ибо ведомы ей были все травы и их свойства. И минуло ей в ту пору четырнадцать лет.

13

Это название замка встречается только в прозаических версиях романа о Тристане (иногда в варианте Хосседок).

14

Здесь он зовется Ангеном (в других рукописях – Ангуином или Хангуином, что, пожалуй, более верно).

Когда Тристан очутился в гавани, исполнилось радости его сердце, оттого что увидел он перед собой неведомую землю, и еще оттого, что избавил его господь от гибели в морской пучине. Тогда взял он арфу, настроил ее и принялся наигрывать столь сладостную мелодию, что ею заслушался бы всякий, кто ее услышал.

Ведь тогда у рыцарей, томимых печалью, была привычка играть на арфе и петь [15] , чтобы разогнать тоску.

Долго играл Тристан и окончил свою игру на грустный лад:

15

В действительности обязательно обучались игре на арфе профессиональные певцы – жонглеры. Умением играть ни музыкальных инструментах и петь владели лишь редкие представители высшего общества, хотя это считалось благородным занятием; обучение музыке входило в программу подготовки идеального рыцаря, о чем не раз писалось в куртуазных романах и трактатах эпохи, но что крайне редко осуществлялось на деле.