Триумф броненосцев. «До последнего вымпела»

Коротин Вячеслав Юрьевич

Только вот «Орел» теперь висел гирей на всей эскадре – его нужно непременно привести во Владивосток, иначе в мировой прессе пренепременно результаты боя будут отражены как-то вроде: «У русских потоплен флагманский броненосец, у японцев – несколько легких крейсеров…». А может, и просто: «У русских потоплен флагманский броненосец». А про мелочи, типа крейсеров, не упомянут…

Поэтому эскадра не ушла от своего флагмана. «Бородино» заложил «вираж» вокруг раненого «Орла» в ожидании, что выведенный из строя броненосец справится с повреждениями

и снова вольется в кильватер.

– Что с судном, Константин Леопольдович? – немедленно осведомился Вирен у командира «Орла», когда броненосец все-таки прошел в промежуток между двумя броненосными отрядами и его обстрел прекратился.

– Прошу прощения, Роберт Николаевич, – неласково взглянул на адмирала Шведе, – но пока знаю ровно столько же, сколько и вы. Дайте десять минут.

Командующий эскадрой и сам понял, что требует от командира корабля невозможного. Однако извиняться посчитал ниже своего адмиральского достоинства и просто молча кивнул, как бы позволяя кавторангу выяснить обстановку и доложить об оной.

– Ваше превосходительство, – до истечения запрошенных на выяснение обстановки минут еще оставалось две-три, но Шведе уже докладывал Вирену то, что успел узнать, – крен на левый борт нарастает, пытаемся справиться контрзатоплениями, но пока не очень успешно. Больше пробоин по ватерлинии нет – броня выдержала. Однако больше девяти узлов хода дать не можем. По артиллерии докладывать?

– Вкратце, – кивнул адмирал.

– Обе двенадцатидюймовые башни в порядке. Средняя шестидюймовая левого борта уничтожена. Остальные вполне боеспособны.

– Спасибо. Достаточно, – кивнул командующий эскадрой. – Посигнальте Левицкому, чтобы подвинтил свой «Жемчуг» поближе. Я со штабом перейду на крейсер, пока есть такая возможность. «Орел», извините, уже не подходит для командования эскадрой.

Шведе молча козырнул и тут же передал соответствующий приказ сигнальщикам.

На единственном оставшемся при броненосцах крейсере немедленно ответили: «Ясно вижу», и «Жемчуг» пошел на сближение с флагманом.

Как ни странно, на «Орле» остались две неразбитые шлюпки, а также возможность спустить их на воду.

– Одной достаточно, – мрачно бросил Вирен, – со мной сойдет только штаб. Удачи вам, Константин Леопольдович. Ремонтируйтесь. Обещаю, что эскадра «Орла» не бросит.

Адмирал слегка кривил душой, говоря эти слова. Нет, он, конечно, действительно не собирался уводить броненосцы от своего, теперь уже бывшего, флагмана. Но совсем не из соображений «сам погибай, а товарища выручай». Просто пушки смертельно раненного корабля являлись очень серьезным подспорьем в бою, и отказываться от помощи столь сильной боевой единицы командующий эскадрой не собирался. Если японцы, конечно, вернутся, чтобы продолжить сражение.

И на самом деле Вирен подсознательно желал именно этого – продолжить.

Уже сидя в шлюпке, достаточно быстро несущей его вместе с офицерами штаба к

борту «Жемчуга», Роберт Николаевич вдруг понял, что с удовольствием разменял бы только что покинутый им броненосец на броненосный крейсер японцев – ведь довести «Орел» до Владивостока стало уже практически нереальным. Ведь под его скорость придется подстраиваться всей эскадре. А это значит, что будет необходимо лишнюю ночь провести в море. Под возможным, а точнее, весьма вероятным ударом миноносцев противника. А уж этого «добра» у японцев предостаточно.

Глава 36

С «Жемчуга» спустили штормтрап. Понятное дело – не до парадной встречи адмирала на борту.

– Пробейте днище у шлюпки, и все на крейсер, – хмуро проговорил Вирен и уцепился за ближайшую балясину.

– Казенное имущество, Роберт Николаевич, – попытался возразить флагманский штурман.

– Снявши голову, по волосам не плачут. Рубите, как только все поднимутся на борт.

Левицкий немедленно встретил командующего возле фальшборта. И, как только оба ботинка адмирала коснулись палубы, начал рапортовать:

– Ваше превосходительство…

– Оставьте, Пал Палыч, – оборвал ретивого командира корабля адмирал. – Пройдемте на мостик, там и будем разбираться. Ваш крейсер становится кораблем управления эскадрой, что вы, я надеюсь, уже поняли. Какие новости? Пока шли к вам на шлюпке, я информации не имел. Итак?

– Того разворачивается, Роберт Николаевич, – выдохнул Левицкий, – минуты четыре назад заложил поворот на встречный курс с нами…

– Добро. Проводите меня на мостик.

…Свежий ветер обвевал лицо адмирала на мостике… Ну обвевал. Свежего ветра хватало и на палубе, и когда шлюпка подваливала к борту крейсера… Уж чего-чего, а свежего ветра в открытом море всегда достаточно. Если, конечно, не стоит полный штиль.

– Эскадре иметь ход девять узлов, – начал сыпать распоряжениями командующий эскадрой, – «Орлу» приготовиться вступить в кильватер.

Мачты «Жемчуга» немедленно запестрели гирляндами сигнальных флагов, и броненосцы послушно сбавили скорость.

Тихоокеанский флот России готовился в очередной раз встретить врага. Встретить полным составом, полновесными залпами…

Но с «Орлом» было что-то не так – броненосец потерял управление и сообщил об этом флажным сигналом.

Все планы Вирена рушились.

А «Сикисима», уже выйдя на траверз «Победы», начал разворот на шестнадцать румбов. Того явно собирался повторить свой дебютный маневр, который не особенно удался в Цусимском проливе.

«Бородино» и «Победа» оказывались под ударом пяти японских кораблей линии. Если не отвернут. Если не прибавят ход…

Увеличить скорость за столь небольшой промежуток времени было нереально. Отвернуть – отдать «Орел» под расстрел всей японской эскадре. Остаться на курсе – гарантированно погубить оба сколько-нибудь современных броненосца флота…