Триумф броненосцев. «До последнего вымпела»
Шрифт:
– Александр Васильевич, – вмешался в разговор Денисов, – разрешите я пока распоряжусь насчет багажа? А вы пока побеседуете…
– Разумеется, – кивнул Колчак.
– Спасибо, Володя. Буду очень благодарен, – поддержал Соймонов. – Действительно… Ну, сам понимаешь…
– Да все понимаю, не беспокойся, – улыбнулся мичман и пошел к багажному вагону.
– Сударыня, – слегка поклонился Колчак, – очень рад знакомству с вами. Василий никогда не рассказывал, что у него есть такая очаровательная невеста. А то, что вы решились последовать за мужем на войну… Примите мое восхищение не только вашей красотой, но и мужеством. Черт!.. Ой! Извините моряка за чертыханье, но «мужество» по отношению к вам… Не найду подходящего слова…
– Оставьте, я прекрасно поняла, что вы хотели сказать. Мне очень приятно было это услышать. Благодарю вас. – Ольга слегка раскраснелась от комплиментов, ей было действительно приятно, но хотелось все-таки сменить тему.
– Александр Васильевич, – весьма кстати встрял в разговор Соймонов, – а вы-то как здесь оказались? Я очень рад вас видеть, но не могу понять как, будучи интернированным, вы смогли попасть во Владивосток.
– Да все просто и банально – дал подписку о неучастии в войне и во время перемирия на нейтральном пароходе – сюда. Увы, послезавтра уезжаю на Черное море. В штаб. Должности на судах для меня теперь… Ну, сам понимаешь – не пиратским же бригом мне теперь командовать с одним-то глазом.
– Думаю, что любой командир броненосца был бы рад получить такого старшего офицера, как вы.
– Увы. Начальство решило по-другому. Да и подписка эта… У меня есть только одно слово. И я его дал. Освобожу от обязанностей хоть одного офицера-черноморца, среди них, после вашей победы, немало желающих поучаствовать в войне, – немного грустно улыбнулся бывший командир Василия.
Повисло неловкое молчание, которое почти сразу нарушил вернувшийся Денисов.
– Все готово, багаж грузится, пока дойдем до извозчика, уже можно будет ехать.
– Ну что же, – Колчак козырнул Ольге и протянул руку Соймонову, – очень рад был познакомиться с вами, сударыня, и увидеть тебя, Василий Михайлович. Удачи тебе в войне. Да минуют тебя вражеские снаряды! Даст Бог, еще свидимся.
– До свидания, Александр Васильевич, – с чувством пожал протянутую руку лейтенант и улыбнулся. – А свидимся обязательно, я, как оказалось, везучий.
– А ну-ка сплюнь быстро, – сердито шлепнула Ольга мужа по плечу, – нашел время хвастаться!
Василий не посмел ослушаться супругу и немедленно сымитировал плевки через левое плечо.
Простившись с кавторангом, молодежь отправилась к экипажу. Багаж весь поместился в отведенном ему месте, не пришлось даже ничего брать с собой на сиденья.
– Здесь совсем недалеко, если бы не багаж – минут за пятнадцать бы дошли, – мичман, пожалуй, даже слегка рисовался перед Ольгой, разыгрывая роль местного «белого охотника», но это было вполне понятно и простительно для все-таки еще очень молодого человека.
Василий слегка усмехнулся в реденькие усы и не стал мешать другу производить впечатление на свою жену.
Пока коляску трясло по дороге, Соймонову вдруг пришла в голову мысль о том, сколько счастья… Да-да, именно счастья принесла ему эта война. Василий просто внутренне ужаснулся своим мыслям о том, что война может приносить счастье хоть какому-нибудь честному человеку. Но факты били наотмашь: не будь тяжело ранен в том бою под Артуром Колчак – не видать Василию ни Георгиевского креста, ни лейтенантских эполет, ни свадьбы с Ольгой (во всяком случае в обозримом будущем). Не погибни Дмитриев в бою, и не было бы должности старшего офицера…
Черт! Ведь он не хотел карабкаться к своему счастью по чужим костям! Ведь само так вышло! Просто честно выполнял свой долг. Ведь разве думал о карьере, когда заменил на мостике тяжело раненного командира? – Нет и еще раз нет! Неужели в бою можно думать о том, чем тебя за это наградят? И ведь не думалось!
Василий окончательно запутался в своих мыслях. Вероятно, это отразилось и на его лице, потому что Ольга вдруг окликнула мужа:
– Василий Михайлович! Вернитесь к нам! Что за черные думы вас посетили?
– Ой! Простите – задумался, – очнулся лейтенант и виновато посмотрел на жену и друга.
– Такое впечатление, что задумался ты о геенне огненной, – не преминул поддеть Денисов.
– О войне, Володь, – не принял шутливого тона Соймонов.
– Ах, в этом смысле… – Денисов тоже стал серьезным. – Война, Василий, – наша профессия. И о ней, по моему глубокому убеждению, нужно говорить на службе. А иначе мы с тобой с ума свихнемся. Я сейчас не на броненосце, а в обществе друга и очаровательной женщины. И говорю о том, что мне приятно и интересно. Мы с тобой обязаны думать о победе над врагом, и это правильно. И, смею тебя уверить, в бою или перед боем все мои мысли только об этом…
– Я тоже согласна с Владимиром Сергеевичем, – вступила в разговор Ольга. – Вам, конечно, мнение женщины не особенно ценно, но в самом деле служба службой, а вне ее нужно быть просто человеком, с простыми человеческими желаниями и проблемами.
– А я что, возражаю? – Василий почувствовал себя противопоставленным любимой и другу. – Черт побери! Вы мне дали хоть слово вставить? Я…
– Приехали! – оборвал лейтенанта Денисов. – Потом доспорим. А сейчас выгружаемся и устраиваемся на месте.
Квартирка была в самом деле неплоха: две уютные меблированные комнатки на первом этаже двухэтажного дома и остальные помещения по стандарту – прихожая, ванная, уборная, кухня. Конечно, ее нельзя было сравнить с квартирой Капитоновых на Васильевском, но молодым супругам было достаточно и этого, тем более что Соймонову предстояло почти безвылазно находиться на корабле, а пока еще Ольга сумеет нанять прислугу. В одиночку управляться с уборкой обширных апартаментов, готовкой, покупками и прочим молодой женщине явно было бы не под силу. Тем более планировалась еще и работа в госпитале.