Триумф броненосцев. «До последнего вымпела»

Коротин Вячеслав Юрьевич

А есть еще вариант: переделать под эскадренные угольщики пару вспомогательных крейсеров. С их вместительными трюмами и мощными машинами снимаются вообще все проблемы.

Я понимаю, что они нужны в океане на коммуникациях, но разве ради мобильности целой эскадры не стоит просто уменьшить число вспомогательных крейсеров всего на две единицы?

Рожественский поспешил на помощь своему начальнику штаба:

– Хорошо, но, на мой взгляд, основная суть этих стоянок не в угле – три сотни миль до Гензана даже малые миноносцы пройдут без особых проблем. Разве что подводные лодки не смогут, но им-то уголь как раз и не нужен. Главная задача этих баз укрывать транспорты на ночь, чтобы не подставлять под удар японских миноносцев

войсковые перевозки в темное время суток. Что же касается минной опасности, она, безусловно, существенна. Но опять же, на мой взгляд, не безнадежна. Поскольку мы будем действовать днем, то нам ничто не мешает самим заминировать подходы к гаваням, оставив только узкие проходы до глубокой воды, найти входы в которые ночью будет просто невозможно. Тогда японцы при попытке мин накидать скорее сами на наших минах подорвутся. А поскольку проходы будут узкими, даже в ежедневном их тралении никаких проблем возникать не должно – это в Порт-Артуре над нами все время довлел неприятельский флот, а здесь, даже если таковой и появится, то это уже ему придется ходить по нашим минным полям. Да еще и в районе, где у нас явное преимущество в силах. Единственная проблема – понадобится много мин, но и операцию мы будем готовить не один день, а мина – это не какой-нибудь ствол морского орудия, который надо точить месяцами. Так что, я надеюсь, что какую-то часть удастся получить с других флотов, а некоторое количество нам смогут дать и заводы.

А насчет вспомогательных крейсеров, используемых в качестве быстроходных угольщиков… У нас, Роберт Николаевич, на них особые виды: на днях приходят две восьмидюймовые пушки с «Храброго». Сами знаете, чего нам с вами стоило убедить Адмиралтейство отдать на Тихоокеанский флот эти орудия… И вот, в течение недели они прибудут сюда. Значит, еще спустя месяц «Громобой» станет полноценной боевой единицей, крейсером, которому японцам нечего противопоставить в океане. Он станет хозяином восточного побережья Японских островов. Автономность этого крейсера очень приличная, но если при нем и под его защитой будет находиться еще и пара быстроходных вспомогательных крейсеров…

Адмирал вдруг осекся. Голова слегка закружилась, в глазах заплясали мелкие радужные искры…

– Зиновий Петрович, вы себя хорошо чувствуете? – забеспокоился Клапье де Колонг, глядя на побледневшее лицо командующего.

– Все нормально, Константин Константинович, – слабым голосом отозвался Рожественский, присаживаясь в кресло, – вероятно, постоянный недосып сказывается. Продолжите мою мысль, пожалуйста, вы же полностью в курсе этого плана.

– Ваше высокопревосходительство, может, все-таки пригласить врача? – обеспокоенно вмешался Энквист.

– Вздор! – командующий не привык, чтобы его распоряжения оспаривали. – Все пройдет. Продолжайте совещание.

Чувствовалось, что начальнику штаба, да и остальным адмиралам было бы спокойней продолжать именно в присутствии хоть какого-нибудь медика, а еще лучше – в отсутствие самого Зиновия Петровича. Но все знали и о его непреклонном, даже вздорном характере, поэтому возражать не решились. Даже Вирен, известный своим упрямством и занудливой дотошностью.

– В присутствии быстроходных угольщиков, – продолжил Клапье де Колонг, тем не менее встревоженно оглядываясь на Рожественского, – «Громобой» сможет провести у океанского побережья противника около месяца. Представляете, какую панику у судовладельцев, торгующих с Японией, это вызовет? И ведь он будет не один. «Терек» и «Кубань», которых мы собираемся выделить вместе с ним в отряд, и сами вполне грозные для торгового флота боевые единицы. Броненосный крейсер именно обеспечивает устойчивость отряда – японцы не посмеют ловить нашу группу бронепалубными крейсерами. А броненосные им отвести из пока еще Японского моря мы не позволим. Так что… Зиновий Петрович! Зиновий Петрович, что с вами?!

Начальник штаба флота повернулся к своему начальнику, чтобы тот подтвердил сказанное, но обнаружил, что адмирал, бледный как бумага, вдавил свою бороду в грудь и совершенно безучастен к происходящему. Остальные присутствующие тоже только сейчас обратили внимание на Рожественского.

– Врача! Немедленно врача!! – Вирена непонятно какими силами вынесло к двери, каковую он чуть ли не протаранил, пытаясь поскорее распахнуть.

События понеслись бешеным галопом: буквально через пару минут прибежал врач и бесцеремонно выставил ошарашенных адмиралов из зала, в котором проходило совещание, флаг-офицер командующего уже летел в госпиталь в экипаже с такой скоростью, каковую не наблюдали на улицах Владивостока никогда ранее. Обыватели только успевали шарахаться из-под копыт. Удивительно, что никого по дороге не сбили.

– Главного врача! Немедленно!! Командующий умирает!!! – лейтенант Свенторжицкий орал так, что звуки его голоса, казалось, должны достигнуть самых отдаленных закоулков Владивостокского военного госпиталя.

В общем, уже через двадцать минут трое докторов присоединились к своему коллеге в штабе флота. Адмиралы, не расходясь, стояли возле дверей зала совещаний и нервно переговаривались.

– Не кончилось бы совсем худо, – мрачно бросил Клапье де Колонг. – У Зиновия Петровича ведь еще на Бонине микроинсульт был, а тут еще и раны, и вся эта нервотрепка в бою и после…

– Ладно вам, Константин Константинович, Бог не без милости. – Ухтомский пытался казаться бодрячком. – Еще походим под флагом нашего адмирала.

– Нет, господа. – Вирен, как всегда, был въедлив и занудлив. – Мы когда-нибудь планировать войну научимся? Ведь одного адмирала потеряли в бою – Иессена, Фелькерзам уже во Владивосток пришел еле живым, дай Бог, чтобы выжил. Зиновий Петрович был плох, и после ранения, и после всего этого нервного напряжения похода и боя. И что? В результате мы тут с вами вчетвером остались. Сплошь контр-адмиралы. И ни одному из нас флотом командовать не по чину. А кто будет этим заниматься?

– Да ладно вам, Роберт Николаевич, сгущать краски – не в осажденном Артуре все же находимся.

– Да. Не в Артуре и не в тех условиях, что были год назад, Павел Петрович. Но, черт побери, нам данное положение дел далось не задаром. И не мне вам объяснять, чего стоил, в том числе и нам с вами, тот факт, что сейчас во Владивостоке находится наша эскадра. И что практически половина вражеского флота на дне моря, а не на его поверхности.

Глава 9

Адмирал Того мрачно рассматривал с мостика «Сикисимы» корабли, шедшие в кильватере. Зрелище не обнадеживало. Называлось все это по-прежнему «Соединенный Флот», но сила его уменьшилась более чем вдвое: потоплены в бою три броненосца и остался только один современный. Количество броненосных крейсеров уменьшилось до пяти, и то «Идзумо», искореженный русскими снарядами и чудом добравшийся до родного порта, до сих пор находится в ремонте. «Якумо», и без того бывший самым тихоходным среди своих собратьев, имеет повреждения в машинах и с трудом держит пятнадцать узлов. Почти все орудия главного калибра расстреляны в сражении, и заменить их просто нечем. Хорошо, что запасных стволов хватило на замену полностью уничтоженных пушек.

С малыми крейсерами история более благополучная: «Такасаго» погиб, а «Акицусму» решили пока вообще в строй не вводить, но остальные девять единиц отремонтированы и вполне боеспособны.

Ну и отряд адмирала Катаока из трех «мацусим» и «Чин-Иена» в силах воевать. Да только задачи он может выполнять самые скромные. Командующий с радостью обменял бы весь этот плавающий антиквариат на один дополнительный броненосный крейсер.

С миноносцами все в порядке: потеряны только три, но это совершенно не страшно, так как уже начали вступать в строй новые корабли этого класса.