Триумф экстаза
Шрифт:
— В ваших словах есть правда, сеньор.
— С вашей помощью, де ла Пенья, я мог бы в первый раз перегнать скот в Новый Орлеан уже этой осенью.
— Мне надо подумать, сеньор Эшленд. Я не привык принимать поспешные решения.
— Конечно. Значит, можно ожидать ответ завтра? Дон Лоренцо кивнул.
Показав рукой на восток, Эдгар спросил:
— Между прочим, де ла Пенья, кто там на холме?
— Чероки, — ответил мексиканец. — Они пытались украсть наше… — он улыбнулся, — ваше мясо, сеньор.
— Этот поступок свидетельствует о том,
— Это неправильно, сеньор, — сурово ответил де ла Пенья. — Землю, как и хорошую женщину, следует хорошо обрабатывать.
Эдгар подмигнул жене, затем обратился к Дэвиду:
— Прислушайся к словам опытного мужа, племянник.
На следующий день Дэвид, Эмили и Мария вернулись в лагерь мексиканцев. На этот раз за их коляской следовала запряженная волами телега, полная припасов. Эмили спросила Эдгара, не возражает ли он против того, чтобы отвезти немного еды и тканей поселенцам, и муж снова удивил ее, когда поцеловал в лоб и ответил:
— Конечно, любимая, что пожелаешь. Какая ты заботливая! Только держись подальше от тех, кто болен лихорадкой.
Когда обе повозки остановились у лагеря, навстречу вышли детишки, которые с любопытством смотрели на сокровища в телеге. Эмили стало их жаль до слез: маленькие оборвыши нуждались в новой одежде и хорошей пище.
Джейкоб и еще один негр начали складывать припасы рядом с хижиной.
Дон Лоренцо вышел вперед, хмуря брови.
— Что это? Нам не нужна ваша благотворительность, сеньор.
— Независимо от того, решите вы остаться или нет, — ответил Дэвид, — вы не можете работать или путешествовать на голодный желудок.
Женщины тоже подошли поближе и радостно затараторили по-испански, щупая отрезы ткани, мешки с кукурузой, горшочки с мясом.
Дон Лоренцо раздраженно щелкнул пальцами и приказал замолчать трещащим женщинам.
Затем повернулся к Дэвиду:
— Мы устали от кочевой жизни, сеньор Эшленд, и будем работать у вас — какое-то время. Стоимость припасов должна быть удержана из нашей платы.
— Как пожелаете, — с уважением ответил Дэвид. — Насколько я понимаю, вы принимаете решение за остальных?
Де ла Пенья с достоинством выпрямился:
— Да, сеньор. Я здесь главный.
— Понимаю. Значит, вы будете моим надсмотрщиком.
— У себя на ранчо я имел трех надсмотрщиков, сеньор. Дэвид вздохнул:
— Времена изменились, де ла Пенья. Приходите к нам домой сегодня после ленча, и мы обсудим наше дело. — Дэвид огляделся вокруг. — Вы можете строить жилье где захотите, кроме той поляны наверху.
— Ах да, сеньор, — глубокомысленно ответил де ла Пенья. — Когда мы приехали на это место, я сказал своей жене, донье Элене, что там когда-нибудь будет построена асиенда. Я прав, сеньор?
Дэвид улыбнулся:
— Да. Думаю, мы
— Я так рада за Дэвида, — сказала Эмили мужу той ночью в их спальне. — Дон Лоренцо де ла Пенья может запугать кого угодно, но Дэвид прекрасно с ним справился. Ты бы видел, как сияли глаза Марии, когда она смотрела на твоего племянника.
Эдгар усмехнулся:
— А наша малютка Мария, кажется, положила глаз на Дэвида.
— С твоей стороны так мило позволить нам отвезти им припасы, Эдгар. Мы разговаривали с женщинами, то есть говорила больше Мария, — и просто не поверишь, какие лишения и жестокое обращение пришлось пережить этим людям. Они пришли в восторг от самых простых вещей, привезенных нами.
Эдгар медленно раздевал жену, его рука скользнула вниз по гладкой ткани ее сорочки и погладила живот.
— Ты располнела от моего семени, женщина. — Он рассмеялся, увидев, как Эмили покраснела. — Ты никогда не избавишься от своей застенчивости, дорогая? Нет, и не надо. Видела бы ты свое лицо, такое оживленное и нетерпеливое. Сердце мое радуется, когда я вижу тебя такой счастливой.
Она обвила руками его шею.
— Ох, Эдгар, я и правда счастлива, правда! — выдохнула она. — Если бы только… — Она посмотрела на него снизу.
Ей хотелось сказать; «Если бы только ты любил меня так же, как я люблю тебя». Но слова застыли на губах.
— Да? Что ты хочешь сказать, дорогая? Эмили вдруг отскочила от него. Эдгар нахмурился.
— Любимая, что такое? Ты себя плохо чувствуешь? Эмили стояла неподвижно, широко открыв глаза и рот, и держалась рукой за живот.
— Он шевельнулся, Эдгар! Мой малыш шевельнулся внутри! Вот! Потрогай!
Эдгар положил ладонь на небольшой холмик ее живота. Его глаза светились от счастья.
— Да, я чувствую, словно крохотная птичка бьется под моей рукой.
По щеке Эмили скатилась слеза.
— Мой ребенок жив и здоров.
— Конечно, любимая. Как может быть иначе?
— Но я так боялась, что он мертв… Эдгар прижал ее к себе:
— Дорогая, не надо так говорить!
Эмили умоляюще смотрела на него с напряженным лицом.
— Эдгар, если я умру, позаботься о моем ребенке. Он нахмурился и обхватил ее лицо ладонями.
— Черт возьми, Эмили, ты не умрешь! Ты будешь жить и заботиться о нашем ребенке. Понимаешь?
Глубоко внутри ее снова началось движение, похожее на дрожь.
— Мой ребенок жив, — радостно воскликнула Эмили. — Как приятно чувствовать, что он шевелится внутри меня!
Эдгар рассмеялся. Тронув пальцем кончик ее носа, он ласково спросил:
— Ты уже начала готовиться к появлению младенца? Эмили обернулась, надевая бледно-голубую батистовую сорочку.
— О да, мы с Холли уже несколько недель заняты шитьем, а старый Ибен уже мастерит колыбельку. — Она завязала пояс голубого халата и протянула Эдгару руку. — Пойдем посмотрим комнату, которую мы готовим для детской. Я хотела сделать тебе сюрприз.