Триумф еретиков
Шрифт:
(Позже Кима Мелёшкина обнаружат сбитым на дороге «случайной» автомашиной, которую, естественно, не найдут).
Ночевать они с Виталием поехали вместе, на судно.
А на следующий день Ляля пожаловалась Катерине:
– А потом… Сама не знаю, как…
– Ты учти, что переспать они все горазды, а вот жениться – ни в какую: быта боятся. А поэтому ты его подстимулируй. Потряси сиьками по каютам, чтоб кто-то на тебя глаз положил и нажалуйся ему: мол, пристаёт, на женитьбу намекает…
В каюте у второго помощника
«Напрасно ты надеждою пылаешь, Чтоб моряка к себе пришвартовать,
Ошибку грубую ты в жизни допускаешь, Ведь морякам на женщин – наплевать…
Любить одну мы права не имеем, Любить одну нам право не дано,
Лишь потому, что мы сегодня с вами, А завтра будем от вас мы далеко…»
Открылась дверь и в каюту с бутылкой вина зашёл сосед-рефмеханик Миша Гимпельман: «Я чую, без меня вы тут совсем загрустили, поёте на два голоса декадентские песни» – хохотнул Миша.
Для моряков везде открыты двери,Мы жизнь берём с усмешкою, шутя,Волна качает словно в колыбели,И жизнь для нас, что сказка для дитя.И так всю жизнь, как чайки пролетаем,И день и ночь скитаясь по волнам,Вся наша жизнь, как борозда кривая,Сегодня здесь мы, А завтра будем – там…– Ты же говорил, Женя, что мечтаешь о семье и детках, – удивилась Ляля смене его настроя.
– А я под столом держал указательный и средний пальцы на «перехлёст», а это у моряков означает: «Шутка»! Детки, говоришь? Да вот соседская девчушка, пяти лет от роду, пристаёт ко мне: «Дядя Женя, ты – мойяк, тогда йасскажи мне пйо твою жизнь койабйядскую! А мой папа – йибак, он упвыл на йибавку!» А устами младенца, как говорят, – глаголет истина! Так что, «поджениться», этопожалуйста, а вот – под венец, в хомут, это – без меня!
***
…Прошло два месяца и ремонт подходил к концу. Виталий беспечно пользовался нахлынувшим счастьем, но о браке не заикался.
И тогда Ляля включила «тяжелую артиллерию». Как всегда: укороченный донельзя халатик на голое тело и – вперёд, в каюту помполита. Она приметила: он у себя! (Обычно убирают каюты в отсутствие хозяев!). Ляля встала на четвереньки и залезла тряпкой в угол, протирая плинтусы…
Джигит Багдасаров увидел обнажённую (в бикини!) попу и его прорвало: он обнял Лялю сзади, за ягодицы, прижался к ней возбуждённым естеством и, закатив глаза, забормотал:
– Ты разденься, Лялечка, я как раз собирался сделать тебе медосмотр по женской части…
Лариса стряхнула помполита и сказала:
– В кадрах меня знакомили с Уставом и там написано, что мозги мне пудрить помполит имеет право, а вот заглядывать ко мне в вагину, – увы!, – Лариса ликовала.
– Но на ремонте нет судового врача и я его заменяю… – забормотал Багдасаров.
– Слышала в кадрах о вашем пристрастии к медосмотрам девушек…
– А о том, что я тебе буду писать характеристику-рекомендацию на визу ты подумала, прежде, чем вступить со стармехом в интимную связь? – разозлился помполит.
– Мы оба не состоим в браке и свободные люди!
– Это там, на берегу, но не на рабочем месте! – угрожал помполит.
Через пять минут рыдающая Ляля уже всё, взахлёб, пресказывала Виталию:
– «Фюрер» хотел меня изнасиловать. Я отбилась. Теперь он угрожает мне визой за связь С ТОБОЙ….
– Какой фюрер? Кто это? Помполит? Почему – «Фюрер»?
– Его так прозвали девчата за портретное сходство с Гитлером и за то, что он девчат называет ЖОПы… В смысле – женский обслуживающий персонал…
Виталий выслушал Лялю и спокойно сказал:
– Ну, как член партии морду бить вождю я не пойду, а вот мы с тобой пойдём сейчас к моим родителям и объявим им о нашей помолвке.. что ли. Ты не возражаешь?
– Так ты что, делаешь мне предложение или изображаешь отмазку от помполита таким маневром? – тихо прошептала Ляля и приготовилась как бы всплакнуть.
– Да я и сам давно уже хотел тебе предложить, ведь уже третий месяц мы живём вместе и мне без тебя уже… плохо… Дак ты как, согласна?
– Ну, конечно – согласна! Разве ты, дурачок, не видишь это сам?
***
…Виза для работы Ляле-Ларисе больше не потребовалась… Разве что – в турпоездку, но тогда это было из области сказок…
…Как сучки во время течки, они сбились в стаю, где кобели крутятся со стоячими вверх хвостами, и… снюхались с «корпусом» Риты… И Олеся тоже попала, что называется, – в своё корыто…
Поток писем от Олеси, в океан, и обратно почти иссяк, молодые угомонились и обменивались короткими, зато срочными теле и радиограммами-штампами: «Скучаю, жду, люблю, целую».
Рейс, как водится, в конце года продлили, пошёл уже седьмой месяц разлуки. И тут, после полугодового отпуска, на промысел пришёл на своём «Атлантике» капитан Анатолий Грицаенко. Он привёз для капитана Ростоцкого промысловый груз, продукты и запчасти. Пока шёл перегруз, капитаны общались за рюмкой водки.
– А чего ты мне, Эд, что-то плёл, что в спешке свадьбы даже на брачную ночь времени не хватило? Твоя-то Олеся – на сносях, вот-вот папой станешь!
Наступило тягостное молчание…