Триумф Темного Меча
Шрифт:
— Нам не победить их! Надо уходить!
— Открыть Коридоры!
Началась паника, которой так боялся Гаральд. Вспышки смертоносного пламени лишь усиливали ее. У Мосии, как и у прочих, в голове оставалась только одна ясная мысль — бежать. Когда рядом с ним открылся Коридор, он бросился к нему, расталкивая всех на своем пути. Маги, обезумев от страха, толкались возле входа в Коридор, куда одновременно могли войти всего несколько человек.
Яростный крик перекрыл шум толпы.
— Стоять! — в гневе вскричал Ксавьер. — Тхон-ли, закрыть Коридоры! Слышите меня? Приказываю закрыть Коридоры! Всем оставаться на месте!
Мосия мельком увидел нескольких бледных от страха каталистов, выглядывавших из Коридоров. Они повиновались императору, не раздумывая. Коридоры закрылись, оставив людей запертыми в ловушке лагеря. Кто-то колотил кулаками по воздуху, словно пытался снова открыть Коридор, большинство же стояли в тупом оцепенении, как и Мосия.
— Ты с ума сошел, Ксавьер! — воскликнул Гаральд.
Вырвавшись из рук кардинала, принц бросился к императору. Хотел ли он просто взять его за грудки или придушить — никто не знал. Может, даже сам принц еще не понимал этого.
Ксавьер, с глумливой усмешкой глядя на него, поднял руку, и Гаральд врезался в ледяную стену, возникшую на его пути. Ошеломленный, принц попятился. Кардинал поспешил ему на помощь.
— Почему вы бежите, дурачье? — крикнул Ксавьер, и его магически усиленный голос заглушил крики. — Зачем тянуть? Умрите быстро, здесь и сейчас! Это — конец мира!
Раскинув руки, отчего его алые одежды распахнулись словно крылья, он медленно повернулся внутри своей блестящей ледяной ограды. Глаза его были устремлены к небесам.
— Пророчество свершилось!
— Нет, дядюшка, — послышалось в ответ. — Пророчество не исполнилось. Я пришел помешать этому.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ГИБЕЛЬ МИРА
Однажды в юности Гаральд оказался под открытым небом, когда две враждующие группировки Сиф-ханар устроили погодное сражение. Молния ударила в землю прямо рядом с ним, Гаральд даже слышал шипение воздуха вокруг нее. Он до сих пор ясно помнил парализующую дрожь, прошедшую сквозь его тело, а потом, через секунду, удар грома, от которого у него вышибло воздух из легких.
— Пророчество не исполнилось. Я пришел помешать этому.
Голос, произнесший эти слова, поразил его, как та молния. От густого тембра — знакомого, но все же несколько иного — по его телу прошла дрожь, кровь закипела, все существо словно окутала зловещая аура.
— Джорам! — обернувшись, воскликнул он.
Как голос его, прежний — и все же другой, так и сам Джорам был знакомым — но изменившимся.
Его густые черные волосы блестели на солнце. Гаральд вспомнил, как эти длинные спутанные кудри обрамляли лицо девятнадцатилетнего юноши. Но сейчас черные локоны были срезаны до уровня плеч и гладко расчесаны. Ярко-белая прядь, начинавшаяся прямо надо лбом, спадала вдоль левой щеки.
Само лицо было знакомо своей мрачной, точеной красотой. Но то тут, то там рука Творца дрогнула, и резец оставил на этом лице отметины скорби, возраста и странной, непонятной печали. На самом деле это лицо так изменилось, что его нельзя было бы узнать, если бы не глаза. Гаральд поначалу чуть было не усомнился, Джорам ли перед ним, но эти глаза он не мог спутать ни с чьими: в глазах Джорама по-прежнему светилось пламя кузни, хотя теперь отчасти приугасшее, обратившееся в пепел горечи и гнева.
Принц Гаральд увидел и еще кое-что знакомое — ножны. Эти ножны он сам подарил Джораму. И Гаральд знал, что в этих ножнах — Темный Меч.
— Джорам? — тихо повторил принц, глядя на человека в простых белых одеждах, стоявшего в середине лагеря.
Кардинал Радисовик упал на колени.
— Да, кардинал, — хмыкнул Ксавьер. — Взывай к милости Олмина! Пророчество свершилось. Настал конец мира. — Взмахом руки он убрал ледяную стену вокруг себя, затем, шагнув вперед, ткнул пальцем в Джорама. — И причиной всему этот демон! Убейте его! Убейте!
Вспышка света — и слова императора потонули в жутком булькающем звуке. Сквозь красные брызги Гаральд увидел, что Дкарн-дуук рухнул ничком, как сраженное молнией дерево.
Все были настолько потрясены, что никто не произнес ни звука.
Одна из колдуний, придя в себя, упала на колени рядом с императором. Перевернув тело, она стала было звать Телдара. Но слова замерли у нее на устах.
В черепе его зияла черная сквозная дыра с обугленными краями — жуткая пародия на то, что некогда было ртом. Колдунья быстро прикрыла омерзительную рану, набросив алый капюшон одеяния Ксавьера на то, что осталось от его лица.
Но было слишком поздно. Те, кто успел увидеть ужасное зрелище, стали в ужасе носиться вокруг, падая наземь, кто-то взлетел в воздух, остальные стали кричать чтобы открыли Коридоры. Последние слова императора — «конец мира» — повторяли, словно песнопение, полное отчаяния и безнадежности.
Телохранители Ксавьера бросились к одетому в белое человеку. Тот выхватил из-за спины Темный Меч и выставил его перед собой. Клинок засветился голубым.
— Стоять! — взревел Гаральд.
Колдуны неохотно повиновались. Принц уставился на труп, затем снова посмотрел на человека с пламенным клинком.
— Слушайте меня! — воскликнул Джорам, не сводя взгляда со зловещих Дуук-тсарит. — Вы все погибнете, как мой дядя, если не объединитесь. — Держа меч между собой и Дуук-тсарит, он шагнул к принцу.
— Не приближайся! — крикнул Гаральд, поднимая руку, словно отгоняя призрака. — Неужто Ксавьер был прав? Ты — демон? Это ты навлек на нас погибель?
— Вы сами навлекли ее на себя, — мрачно ответил Джорам. Внезапно протянув левую руку, он схватил Гаральда за плечо. Принц ахнул, дернувшись от его прикосновения, и Дуук-тсарит тут же окружили их. Меч вспыхнул, и они снова в нерешительности застыли. Они ощущали, как Темный Меч высасывает из них Жизнь и лишает магической силы.