Триумвират
Шрифт:
– Вы испрашивали встречи, господин штабс-капитан? Я – к вашим услугам.
– Дело в том, господин полковник, что я хотел бы продемонстрировать вам два… ну, скажем так, автоматических карабина под пистолетный патрон. И получить заключение о возможности их производства и применения на фронте.
– Даже продемонстрировать? – Федоров, удивленно подняв брови, смотрит на меня. – Обычно подобные вам господа изобретатели привозят только чертежи… Погодите, под пистолетный патрон?.. Вы же боевой офицер, должны понимать, что дальность стрельбы будет гораздо меньше. При атаке противник положит ваших солдат еще на дальних подступах. А они даже не смогут ничем ответить.
– Сейчас начинается позиционная война, от германских окопов до наших расстояние зачастую шагов сто – сто пятьдесят, а то и еще меньше. И в этих условиях важна будет не только дальность, но и скорострельность. Может быть, аналогия будет не совсем точной, но обращусь к роману англичанина Конан-Дойля «Белый отряд». Там идет соревнование между арбалетчиком и лучником. Первый стреляет дальше, его болт мощнее, но на перезарядку он тратит гораздо больше времени, чем лучник, успевающий за это время выпустить несколько стрел и поразить ими цели.
– Ах, оставьте эти литературные бредни, штабс-капитан! – Владимир Григорьевич пренебрежительно морщится. – Мы с вами говорим про настоящее оружие.
– Хорошо, тогда возьмем сражение при Ялу в 1894 году между японским и китайским флотами. Против крупнокалиберных, но редко стреляющих китайских орудий японцы противопоставили скорострельную артиллерию среднего калибра и выиграли. Решающим фактором стали скорострельность и плотность огня.
– Аналогия понятна, хоть и не совсем уместна.
– Хорошо, господин полковник, вы же согласитесь со мной, что винтовочный патрон излишне мощный, поэтому, кстати, и планируете использовать в своем автомате либо разработанный вами патрон, либо японский Арисака…
– А откуда вам, сударь, известно о моем автомате? – Федоров подозрительно смотрит на меня. – О нем, кажется, в газетах не писали!
– Наш батальонный командир – выпускник Академии Генштаба. – Блин, подвело послезнание, надо как-то выкручиваться. – Его любимая присказка – «Генштабисты должны знать все, и немного сверх этого». Вот он нам и рассказывал.
– Офицер-генштабист – и вдруг батальонным?.. Странно, никогда не слышал…
– Дело в том, что наш батальон создан для решения специальных задач. Прорыв обороны противника, разведка и диверсии в его тылу. И он только что сформирован…
– Так вот при прорыве обороны вам и придется идти на пулеметы, не имея возможности отвечать на огонь противника!.. Погодите!.. Штабс-капитан Гуров?.. Как же я сразу не сообразил! – Федоров уже с искренним интересом смотрит на меня. – Вы же…
– Так точно, господин полковник. Но это не имеет отношения к нашему разговору. А прорывать оборону мы будем по-другому, с помощью бронеавтомобилей. Нам передали три авто, их сейчас блиндируют. Это – еще одна цель моей командировки. Насколько я знаю, у вас, в школе этим тоже занимаются.
– Давайте-ка обойдемся без ненужного официоза… Денис Анатольевич! Насчет бронемашин и тактики – это не ко мне. Обратитесь к генералу Филатову… Да, вы сказали, что привезли образцы карабинов. Можно взглянуть?
– Разрешите прямо здесь?.. – выкладываю из портфеля на стол холщовый сверток с кучей запчастей. Так, ствольная коробка со стволом, болванку затвора – внутрь, вкручиваем обычный болт в качестве рукоятки, вставляем направляющий стержень с возвратной пружиной, теперь задник, стержень другим концом крепим к нему гаечкой, далее – заглушка-крепление проволочного приклада, магазин – в горловину… Всё…
Кладу «Стеньку» на стол. Следующий мешочек. Кучка железяк через минуту превращается в «Бету». Владимир Григорьевич, внимательно следивший за моими манипуляциями, берет в руки первый образец, с любопытством осматривает его со всех сторон, взводит затвор, вхолостую щелкает… В общем, дорвался человек до любимого занятия. По памяти разбирает автомат, тщательно осматривает каждую детальку.
– Ага… Так-так-так… Интересно… А где его делали?..
– В железнодорожных мастерских.
– И что, хватило оснастки?
– Так точно. Тут самое сложное – затвор. Требует точной фрезеровки. Вроде бы справились…
– Сколько из него отстреляли?
– Двести выстрелов. Пять магазинов по сорок патронов. Короткими очередями.
Владимир Григорьевич берется за «Бету», точно так же быстро разбирает ее и тщательно рассматривает запчасти.
– Так, а тут у вас очень интересное решение. Затвор больше чем наполовину наезжает на ствол, который служит еще одной направляющей в дополнение к стержню. Как определяли размер и массу затвора?
– Предварительные расчеты, потом – опытным путем. Спиливали сзади по чуть-чуть, пока не стал нормально работать.
– Жаль, что сегодня времени уже не хватит. Честно говоря, хочу увидеть их в деле. – Владимир Григорьевич воодушевился. – Давайте сделаем так. Сейчас пойдем к начальнику школы, покажете ему свои «произведения». Я думаю, он даст разрешение завтра отстрелять их на ружейном полигоне. Патрон, насколько я понимаю, 7,63 Маузер? На складах, кажется, есть такие. Заодно расскажете ему о том, как собираетесь использовать бронеавтомобили в наступлении.
Генерал Филатов, задумчиво пошевелив своей лопатообразной бородой, «добро» на пострелушки дал, видимо, всецело доверяя авторитету Федорова. Затем с интересом выслушал короткую лекцию о действиях мотострелкового взвода в наступлении.
– То есть вы хотите пустить в атаку три блиндированных автомобиля, чтобы сзади, прикрываясь ими, как щитами, узкой колонной двигалась пехота?
– Да, на броневиках установить пушки Гочкиса и пулеметы для подавления огневых точек противника. За несколько десятков шагов до окопов штурмовики рассыпаются цепью и, пользуясь автоматическим оружием, создают такую плотность огня, что германцы не смогут даже голову высунуть. Затем работают гранатометчики, и врываемся в окопы, растекаясь вправо-влево. Бронемашины тем временем преодолевают окопы и двигаются ко второй линии…