Триумвират
Шрифт:
На мой ехидный вопрос, знает ли он продолжение фразы «Седина в голову…», двухметровый усатый богатырь показал мне генеральский кулачище размером почти с армейский котелок и предупредил, что это я раньше одного ефрейтора по техзданию гонял, а теперь против такого аргумента мне никакой рукопашный бой не поможет.
Проверять истинность данного высказывания я не стал от греха подальше и из следующей командировки в Гомель привез не только два законченных в мастерских БТРа, но и Пашу, Машу, и мою ненаглядную Дашу. Причем, им уже было известно о грядущих переменах. Один только я узнаю обо всем последним!
Зато сразу по приезде на базу уже их ожидал сюрприз. В виде моих «племяшек» – Ганны и Леси с Данилкой. Малышня быстро обрела новых горячо любящих родственников в лице одного дяди и двух тёть. А в
Вскоре, по идее наших дам, родилась традиция по вечерам, после всех дел собираться в постоянно пустующем лазарете на вечерние чаепития, на которых присутствовали все свободные господа офицеры и, как исключение, Михалыч и Георгиевский кавалер старший унтер-офицер Котяра. Последний, впрочем, долго не задерживался. Улучив удобный момент, вместе со своей Ганкой незаметно и беззвучно исчезал.
Бойцам появление новых персон принесло поначалу некоторые трудности, но очень быстро все поняли, что лучше сразу выполнить все пожелания «ентого хлюпика и евонных барышень», чем сначала отстрадать различными способами, а потом все равно сделать так, как он говорит. В первый же день возникла проблема с использованием некоторых исторически сложившихся словосочетаний великого и могучего русского языка. К фельдшеру по какому-то делу пришло несколько наших «кентавров»-штурмовиков. И попытались объяснить проблему так, как они ее понимают, совсем не думая о том, что за дощатой перегородкой их слышат женские и детские уши. Наши медсестрички возмутились, а когда малышня попыталась их неудачно успокоить, мол, ничего страшного, мы давно привыкли, возмущение переросло в праведное негодование. В результате чего Данилка был послан вестовым ко мне с настоятельной просьбой появиться как можно быстрее. Узнав от мальца суть произошедшего, перенаправил его к Дольскому и пошел посмотреть, чем же это трагикомедия закончится.
Анатоль прибыл туда чуть позже, с ходу врубился в ситуацию и очень творчески переиначил когда-то мной рассказанный обряд похорон окурков. Виновники на листке бумаги по очереди накарябали то, что недавно произнесли, затем по настоянию командира добавили туда же остальные знакомые с детства словосочетания. После этого весь эскадрон стоял по стойке «смирно» возле отхожих ровиков, пока красноречивые обалдуи долбили мерзлую землю в режиме перфоратора и торжественно хоронили шедевр словесности. Сильно подозреваю, что после этого их товарищи в казарме высказали все, что о них думали. И очень надеюсь, что без ненормативной лексики.
Следующий косяк сотворили мои диверсанты. Перед обедом в плановом порядке, причем с моей подачи, была проверка чистоты рук. И – о, ужас! У нескольких человек под ногтями обнаружилось постороннее содержимое. Инцидент мне удалось замять одним чисто риторическим вопросом. Типа что легче: один раз вычистить и помыть руки или десять раз после обеда пробежаться по полосе препятствий? Народ намек понял сразу, и теперь у меня есть небольшая уверенность, что в моей роте самые чистые конечности.
Несмотря на зимнее монотонное однообразие, жизнь бьет ключом, приходится вертеться как белка в колесе. Даже вечером не получается хоть немножко расслабиться. Пока медсестрички учат малышню с Ганной грамоте да арифметике, мы с Михалычем сидим над учебниками. Казак после настоятельных уговоров решил рискнуть и попробовать по моему примеру попасть в училище. Только вот поступать ему придется в Новочеркасское кавалерийское. Вот и сидим, зубрим каждый свое. Тактика, военная история, фортификация, военная топография, законоведение, военная администрация и еще куча предметов. И всё это нужно выучить как можно быстрее. Потому как очень скоро будет совсем некогда…
Глава 6
Приминаемый снег тихонько поскрипывает под ногами, февральские тучи закрывают все небо грязно-серым неряшливым одеялом. Погода вполне сносная и, даже можно сказать, благоприятствующая. Особенно сегодняшней ночью. Пока светло, нужно еще раз всё посмотреть и проверить. Поэтому и крадемся между обгорелыми развалинами, именуемыми раньше деревенькой Колодино. От окраины до гансов – всего ничего, каких-то
Позиции они себе соорудили замечательные. От болота вправо до самого озера Нарочь тянется пятикилометровая полоса обороны. Три линии окопов, прикрытые спереди проволочными заграждениями. Пятиметровая полоса, усиленная рогатками, – в ста шагах от первой траншеи – и вторая, поуже, – над самым бруствером. Траверсы через каждые десять – двенадцать шагов, за ними смутно угадываются ходы сообщения, скорее всего, к землянкам. На удалении ста метров вторая линия окопов, на этот раз без колючки, дальше – еще одна. Почти посередине высится не очень большой, высотой метров в девяносто, холм, прозванный с подачи кого-то из наших штабных «Фердинандовым шнобелем» за схожесть с носом болгарского царя. Но шутки шутками, а преграда серьезная. Пулемётные гнезда, орудийные капониры, скорее всего, под небольшой калибр. Четыре бетонных дота, два на флангах и два посередине. Это, пожалуй, самый главный козырь…
Все это было рассмотрено за последние двое суток с чудом не обвалившейся колокольни деревенской церковки и, в качестве контрольного просмотра, из корзины аэростата артиллерийских корректировщиков. Проверено и перепроверено, а затем сегодня доложено генералу Балуеву, командующему южной группой, куда и входит сборный корпус нашего графа Келлера. Его превосходительство долго хмурил брови и делал серьезное выражение лица, хотя и так было понятно, что наступать будем старым способом. Кидать в лобовую атаку полк за полком, дивизию за дивизией, пока не подфартит. Хотя, сказать правду, генерал пытался найти какое-то более приемлемое решение. Помимо тяжелого артдивизиона из резерва фронта выбил с нашей подачи дополнительно пару десятков телефонных аппаратов и приказал выделить из состава батарей по грамотному офицеру, которые будут находиться чуть ли не в боевых порядках и в режиме он-лайн корректировать стрельбу своих коллег. Один из них, невысокий полноватый прапорщик, сидит сейчас рядом со мной и любуется в бинокль на «Носик», делая изредка пометки у себя в блокноте, предварительно сверяясь с компасом. Поначалу он очень удивился, увидев нас, но быстро привык и теперь воспринимал как должное и телогрейку с ватными штанами, и белый маскхалат, и даже саморазогревающуюся тушенку, одно из полезных достижений Института.
Не знаю, кто был автором идеи, но Павлов считал батальон испытательным полигоном и заваливал нас креативными новшествами. Последнее достижение, сделанное его химическим отделом, очень нам пригодилось. Не знаю, дадут ли этим алхимикам Нобелевскую премию, но можно будет организовать прибытие в оргкомитет хотя бы одной моей роты, и парни со всей убедительностью, на которую способны, расскажут о том, как здорово, лежа неподвижно в снегу на морозе, греться «грелкой железно-коррозионного типа», надетой в виде жилета под одежду. Немного марганцовки, песка и чугунных опилок в прорезиненных плоских мешочках, скрепленных ремнями, при добавлении небольшого количества воды надежно греют в течение десяти – двенадцати часов. Я думаю, к моим бойцам прислушаются и возражений не будет…
– Ну что ж, Денис Анатольевич, я еще раз все перепроверил… – прапор отвлекает меня от ненужных фантазий. – Ваши вернутся, и можно будет уходить.
– Игорь Николаевич, давайте, пока есть время, еще раз обговорим наши действия, – уже пару раз беседовали, но напомнить не мешает, уж больно многое на кону стоит. – Первую линию окопов вы не трогаете. По сигналу, коим будет запуск последовательно белой и красной ракеты, одна батарея открывает огонь по второй линии, с запуском красной и белой переносит огонь на третью. Другая батарея с самого начала работает по холму, центру и правому флангу…
– По запуску двух красных ракет прекращаем огонь до особого распоряжения. Также целеуказание может быть продемонстрировано ракетами в направлении цели. Я все помню, господин штабс-капитан! – в голосе прапора слышится еле заметное недовольство.
– Игорь Николаевич, там будет не так уж и много моих солдат, поэтому мне очень не хотелось бы, чтобы они попали под свои же снаряды. Вы же сами понимаете, что такого никто еще никогда не делал.
– Да понимаю я, Денис Анатольевич, все понимаю! Сейчас вернемся, еще раз обговорим все действия… Тем более, что ваши разведчики уже идут…