Трижды преданный
Шрифт:
– Бог в помощь.
Олега будто кипятком ошпарили, он повернул голову и не сразу сообразил, что происходит. Перед глазами стлался туман, потолок качался, балка извивалась, точно лиана, стеллаж и стенка выгибались волнами. А между ними виднелся силуэт человека, он то приближался, то его снова относило к проходу, человек что-то говорил, но Олег не разобрал ни слова. Стеллаж покачнулся, Олег не удержал равновесие и рухнул вниз.
Горло сдавило, голова рывком откинулась назад, и стало больно, так больно, что Олег не выдержал и закричал. Но это лишь так показалось, из глотки вырвался жалкий хрип, тело свело судорогой, его швырнуло к стене, потом он врезался затылком в жесткий бок коробки, Олег разинул рот, попытался вдохнуть, но провод сдавил горло, удавка держала его крепко. Тело выгнулось так резко, точно преломился хребет, он бился в петле, пытался вдохнуть, рвал ногтями кожу на шее, перед глазами все плыло, и свет уже гас, накатывали смертные сумерки, когда удавка пропала. Олег рухнул вниз, врезался локтем в бетонный пол, боль привела в чувство, и он увидел над собой человека, но видел только смутные очертания его лица.
Тот быстро оглянулся, присел на корточки и принялся разматывать провод, дернул с силой, зацепил кожу до крови, выругался и снова обернулся. Зашвырнул обрывки провода на стеллаж, поднял Олегу голову, всмотрелся ему в лицо и вдруг с силой ударил по щекам.
– Давай, дурак, приходи в себя, – разобрал Олег тихий голос, но ответить не мог. Он судорожно дышал, прижимал руки к груди, кашлял, потом его рванул за грудки, подняли и прислонили к стене.
– Ну, бухгалтер, ты и придурок.
Олег только собрался ответить что-то в том же духе, как шум в цеху смолк, а голоса раздались уже рядом, слышались звуки шагов. Человек хитро улыбнулся, приложил палец к губам, и вдруг с силой врезал Олегу кулаком в живот. Едва восстановившееся дыхание разом перехватило, но Олег успел ответить – ударил того ботинками по колену, человек покачнулся, но удержался, удивленно вскинул брови и ударил Олега еще раз. Получил на этот раз кулаком по скуле, и все закончилось – его оттащили охранники, швырнули куда-то в проход, и в темном углу сразу стало тесно. Олега подняли с пола, заломили руки и потащили через цех к выходу, дальше, через улицу, через несколько ворот и переходов в одноэтажное кирпичное здание, втолкнули в камеру.
– Отдохнешь недельку! – раздалось из коридора, грохнула мощная дверь с окошком, зазвенели ключи. Олег осмотрелся – узкая камера, две койки, между ними стол, зарешеченное окно под низким потолком, в углу раковина и унитаз, стены выкрашены зеленой краской. Не иначе, в ШИЗО угодил, сподобился за два с лишним года, впервые здесь оказался, только странно как-то все вышло, мутно, быстро и странно. И спросить-то некого, хотя о таком лучше молчать. Олегу вдруг стало стыдно, он даже покраснел, как в детстве, даже боль в горле ненадолго прошла, правда, кашель продолжал донимать. Олег коснулся пальцами шеи, посмотрел на пальцы – там осталась кровь, решил умыться, и тут в замке снова зазвенели ключи. Дверь открылась, и в камеру втолкнули человека – невысокого, жилистого, с короткими темными волосами и ехидной улыбкой на тонких губах. Олег узнал его сразу, узнал моментально, хоть и разглядеть толком не успел, но сразу понял, кто это перед ним. Человек был ему знаком, что объяснимо – за два с половиной года все зэки успели друг другу примелькаться, ведь так или иначе все пересекались на ограниченном пространстве.
Конец ознакомительного фрагмента.