Трижды проклятый
Шрифт:
Только я задал себе этот вопрос, как один монстр выскочил на бугор. Он походил на леопарда, с которого содрали шкуру, оголив мышцы и сухожилия. Однако при этом чувствовал себя прекрасно. Передвигался, правда, он как-то странно, потому что его лапы не поддерживали тело снизу, как у млекопитающих, а были расставлены в стороны, словно у рептилии.
Костомех швырнул в «леопарда» дерево, перебросил из-за спины щит и выхватил меч из ножен. Тут и остальные монстры атаковали нас со всех сторон. В ходе короткой схватки мне удалось убить двух, а уцелевшие двое отступили обратно в «туман». И теперь рычали и завывали там, то ли оплакивая погибших сородичей, то ли сзывая себе подобных
Глава 2
Обстановка не позволяла вылезти из кабины и осмотреть трупы. Тем более выпотрошить их и принести жертвы. А ведь надо! Если я и дальше буду то использовать дерево вместо тросточки, то лупить им разных ободранных кошаков, вопрос о мане скоро встанет перед нами в полный рост. Накопители надо заправлять постоянно, чтоб в тяжелые моменты не думать, сколько там волшебной силы осталось. И запчасти здешних чудовищ должны много стоить в Срединном Пространстве. Разумные в зонах инферно бывают нечасто. Выходят из них и что-нибудь выносят еще реже. Соответственно, любые трофеи отсюда — на вес золота.
К монстрам у бугра подошла подмога. Последовало нападение, потом еще два. Я убил трех «леопардов», одного Люцифер, и одного пришибло камнем с неба. И все еще невозможно заняться трупами и хотя бы проверить, позволят ли мне мои способности взять с них добычу, сохранить ингредиенты и совершить привычные обряды. Вдруг тут особая магия нужна, а простая не работает?
— Питаться мясом этих тварей точно нельзя, — сказал Люцифер.
— Да уж, — согласился я.
От трупов воняло как от протухшей ежатины, которую дополнительно окунули в выгребную яму. Лезвие меча костомеха потемнело, словно окислилось от измазавшей его крови — или вправду окислилось. Огромная пылающая глыба ударила неподалеку от бугра, подбросив вверх пласты обугленной почвы и тучи пепла. Огненные трещины в небе начали затягиваться, а само оно посветлело. Уровень «тумана» на равнине стал понижаться, и минут через пять испарения осели на землю крупными каплями белой росы, которые тут же превратились в отвратительных толстых червей размером с сосиски. Они покрыли все внизу шевелящимся ковром и принялись с упоением пожирать друг друга. Потрясенный зрелищем, я не сразу осознал, что осадивших нас «леопардов» больше нет, и можно наконец покинуть кабину. К сожалению, необходимость в этом отпала: драгоценные трупы добытых нами монстров расползлись лужами слякоти. На них налетели тучи жирных зеленых мух. Ну что ж, запомним, что добыча в зонах имеет короткий срок годности…
Порожденные росой черви служили пищей также и сонмам невесть откуда взявшихся больших летучих мышей. На тех, в свою очередь, охотились поджарые прыгучие псы, длинноногие бесхвостые крокодилы и пернатые упыри с размахом крыльев в пару метров. Мы молча наблюдали за вакханалией, не в силах пошевелиться. Что за дьявольский цирк? Меня так и тянуло нашарить в кармане несуществующий сотовый телефон, позвонить в психушку и умолять добрых докторов, чтоб приехали, поставили укол и увезли в уютную палату с мягкими стенами. Двух часов не прошло, как мы расстались с Гинкмаром, а у меня уже потихоньку едет крыша. Что ж дальше-то будет?
На нас никто не обращал внимания, но мы не трогались с места. Тронемся — вдруг обратят? Даже мелких хищников на равнине хватило бы, чтоб остановить и растерзать десятитысячное войско. И по мере продолжавшегося вокруг праздника взаимопожирания, появлялись все более крупные. Особенно впечатляющие битвы развернулись в воздухе, потому что он предоставлял больше простора для них. Вокруг бугра и на него падали
Крылатые монстры всех размеров подхватывали и глотали на лету особо лакомые куски разорванных выше собратьев или опускались на упавшую вниз добычу, чтобы тут же быть съеденными наземными чудищами. Небо продолжало светлеть, пока на горизонте не зажглась заря. Я смотрел на нее с уверенностью в приближении новых неприятностей. Сверхчувственное восприятие дало сбой перед попаданием в зону, однако вообще работало, и сейчас нашептывало мне, что от восхода тут хорошего ждать не приходится. Вчера светлое время суток обходилось без солнца, а сегодня местные боги решили, что не обойдется. Только полный даун на нашем месте мог бы обрадоваться возрождению традиций.
Первые лучи не только еще больше осветили небо — казалось, они зажгли землю. Алая полоса по ее краю удлинялась и ширилась, искрилась, сияла все ярче. По верхушке солнечного диска, когда он показался, я понял, что светило зоны будет огромным. Что же до алой полосы… Я видел нечто подобное в одной киношке. На экране красиво смотрелось.
— Там внизу все горит, — сказал я. — По настоящему, в полном смысле. Что не может сгореть, то раскаляется добела. А искорки — это выбросы каменного расплава при мгновенном испарении грунтовки.
— Бежим? — спросил Люцифер.
— Бежим!
Мы повернулись и бросились в противоположную адскому рассвету сторону, уже не опасаясь, что на нас накинутся и сожрут. Единственное наше спасение при окончательном наступлении дня — это очень, очень глубокая пещера.
Но ведь нас замурует в ней рассветом, черт побери? Солнце зальет вход лавой, и когда та остынет, стекая вниз, получится такая пробка, что за миллион лет не расковыряешь!
К тому же пещера может ожить и слопать нас, как Люцифер говорил…
О чем это я думаю? Пусть заливает, пусть пробка будет, пусть что угодно! Зато нас не поджарит в ближайшие минуты, — а после как-нибудь выберемся! Хищной пещере испортим пищеварение так, что вовек не просерется! Устроим ей заворот подземных ходов, цирроз и рак желудка!..
Да чего я опять? Как будто пещеру уже нашел! Может, ее и нет вовсе по нашему курсу — хоть всю жизнь до старости беги!
Жидкость в провалах затвердела — или вся, или же она покрылась толстым слоем черного льда. Однако мы не отваживались бежать напрямую, чтоб не поскользнуться, и мчались зигзагами, расшвыривая и топча попадавшихся на пути монстров. Они еще не поняли, что вот-вот произойдет, и продолжали охоту на тех, кто послабее их, одновременно удирая от более сильных. Сзади доносились отдельные хлопки, похожие на далекие взрывы. Постепенно они становились громче, сливаясь в грозный гул. Сперва нас догнал он, а затем — дрожание почвы. А может, было наоборот. Или то и другое произошло одновременно.
Среди монстров началась паника. Я не мог оглядываться на бегу — только Люцифер. И он делал это, бросая мне короткие реплики по мыслесвязи. И вдруг я стал видеть его глазами. Позади расширялся океан огня с взлетающими повсюду фонтанами магмы, и свирепое белое солнце, казалось, всплывало прямо из него.
Монстры обратились в повальное бегство. Нам больше не приходилось пробиваться сквозь их массу — теперь они ползли, неслись прыжками, скакали, летели в том же направлении, что и мы. Сверху продолжали сыпаться трупы — только не растерзанные, а обугленные. Жар от восходящего светила прежде всего угрожал тем тварям, что привыкли летать высоко.