Трижды судьба
Шрифт:
В следующее мгновение Торну надо проснуться и выполнить все запланированное. Он успокоится только тогда, когда предупредит мир о грозящей опасности и предпримет все необходимое, обеспечивающее крах предстоящему вторжению. Для этого нужно мобилизовать все силы.
Но сначала Торн погрузился в абсолютный покой, до конца испив наслаждение от мирного мгновения.
Торн удивился, что не закашлялся от дыма костра и ему так удобно лежать на жестком ложе.
Издалека донесся неприятный вой: звучал он приглушенно, словно
Торн немного приподнялся. Его рука коснулась скалистого потолка и медленно ощупала скальные стены по обеим сторонам ложа.
Торн понял, что вой доносился не из глубин земли, а откуда-то сверху, ибо он сам находился в какой-то норе.
Что, черт побери, мог делать Торн-2 в пещере Мира-1?
Почему на нем оказалась эта тяжелая странная одежда, состоявшая из шкуры и высоких сапог?
Зачем ему этот длинный нож, торчащий за поясом?
Темнота вокруг таила в себе опасность. Торн в лихорадочной спешке, еще раз ощупав пространство вокруг себя, установил, что он находится в своеобразной камере, в центре которой он мог стоять почти во весь рост. В стенах просверлены дыры, пол неровный.
В одной из стен заметно отверстие внизу. Торн опустился на четвереньки и медленно влез в него.
Узкий полый проход вел вверх, по пути запах дыма усилился. Через несколько поворотов замерцал серый сумрачный свет дня.
Тоннель стал шире и выше; теперь Торн мог выпрямиться во весь рост. Перед ним простиралась широкая пещера, ведущая наружу.
Перед пещерой распростерлась плоская местность, состоящая главным образом из нагромождений осколков скал и нескольких взъерошенных ветром елей. На земле лежал толстый белый снежный покров.
Торн лишь скользнул беглым взглядом по этой местности; его внимание привлек костер у входа в пещеру. От поднимающихся клубов дыма окружающий мир приобретал расплывчатые очертания.
Костер снова как-то привлек его внимание. Торн и сам не знал, почему. Разглядывая его более внимательно, Торн отметил: костер разложен и разожжен очень умело. Поленья сложены таким образом, что падают в огонь только при сгорании предыдущих. Неважно, кто разложил этот костер; важнее тот факт, что этот человек стремился обеспечить горение поленьев в костре в течение многих часов.
Почему он тратит время, с удивлением разглядывая этот умело сложенный костер?
Оторвав взгляд от пламени, Торн повернулся назад в своих тяжелых сапогах, добытых бог знает где Торном-2, и подошел снова ко входу в пещеру.
До его слуха донесся скрежет когтей по скале — создавалось впечатление, будто быстро удирал зверек.
Перед пещерой круто вниз уходила скальная стена, а на дне маленькой долины угадывалась замерзающая река. Над долиной висели тяжелые, серые облака: сгущались сумерки. Горизонт не просматривался — его закрывали вздымающиеся ввысь скалы. Было ужасно холодно.
Вся декорация
Может быть, Торн-2 сошел с ума?
Иначе зачем же ему забираться в пещеру?
Будто именно он предусмотрел такой шаг, хотя трудно понять, как ему удалось за такое короткое время воплотить свой замысел.
Было бы сумасшествием вернуться в собственный мир и умереть от голода в этой захолустной дикой местности или пасть жертвой диких зверей, которые, несомненно, бесчинствуют здесь.
Первым делом Торну нужно взобраться на скальную стену, возможно, оттуда будет виден какой-нибудь знакомый небоскреб — прекрасный ориентир.
Вдруг Торн понял, что эта долина имеет огромное сходство с той, что находится рядом с театром на открытом воздухе: ведь в детстве они с Клоули часто бродили по ней. Слишком характерной и незабываемой была форма реки.
И все-таки это не та самая долина!
Совсем иной погодный пояс, и лес на зеленых холмах намного гуще. Кроме того, определенно существует много похожих долин.
Торн осмотрел тяжелую одежду, которую носил Торн-2. Его взгляд упал на ладони — и он, пораженный, зажмурился.
Он долго сидел с закрытыми глазами, и даже когда над ним зашуршал какой-то зверек и со скалы посыпались мелкие камешки, он не поменял позу.
Торн принял решение взобраться на скальную стену; оттуда лучше сориентироваться и определить свое местонахождение, а уж потом заняться подробным изучением своих рук и лица.
Это, скорее, принуждение, нежели свободный выбор.
Он подошел к каменной скамье у входа в пещеру; у него опять появилось мимолетное ощущение, будто где-то поблизости какой-то маленький зверек обратился в бегство. Он едва ли был больше кошки.
Торн поднял взгляд вверх и отыскал тропинку, извилистую, ведущую к вершине. И затем начал подниматься.
Через несколько шагов он увидел то, что заставило его застыть на месте.
Примерно в десяти метрах впереди на выступе скалы неподвижно сидели три кошки, разглядывая его.
Несомненно, это были обычные домашние кошки, хотя и со странно густым мехом.
При нормальных обстоятельствах невозможно найти кошек в отдаленной, слишком испещренной расщелинами местности. Присутствие этих животных указывало на близость людей и человеческого жилья.
Поскольку кошки не испугались Торна, можно было судить, что вид человека знаком им. Но почему же они удирали, если это действительно было так?
— Кис! — позвал он. — Кис-кис!
Звук, казалось, замирал в холодном воздухе.
Ему ответила черно-серая кошка, сидевшая справа.
Эхо не воспроизводило точно слово «кис», скорее, протяжное мяуканье, которое разносилось гулко среди каменной пещеры таким ужасным звуком, что по спине пробегала холодная дрожь.
— Кии-ис.
И Торн вдруг испугался.