Троцкий. Мифы и личность
Шрифт:
Скорее всего, как и для персонажа пьесы В. Вампилова, утиная охота и ее последствия стали для Троцкого удобным предлогом для его бегства от сложных проблем жизни, прикрытием своего банкротства. Провал германской революции сделал неудобным для Троцкого обстановку, в которой он мог прийти к власти, и теперь поход оппозиции, которую он возглавил, был обречен на провал. Поэтому Троцкому было выгодно отмежеваться от оппозиции. Многие, в том числе М.Н. Покровский и неизвестный автор письма к И. Британу, возмущались неблагородным поведением Троцкого по отношению к тем сорока шести, к которым он так и не удосужился выйти, чтобы встать во главе их, спрятавшись в кремлевской спальне и наблюдая за их разгромом. Троцкий писал: «Я
Сталин ставил вопрос ребром: «За кого же, в конце концов, стоит Троцкий, – за ЦК или за оппозицию?» Сталин имел веские основания высказать неверие в то, что болезнь Троцкого достаточно серьезна, чтобы приковать его к постели: «Говорят, что Троцкий серьезно болен. Допустим, что он серьезно болен. Но за время своей болезни он написал три статьи и четыре новые главы сегодня вышедшей его брошюры. Разве не ясно, что Троцкий имеет полную возможность написать в удовлетворение запрашивающих его организаций две строчки о том, что он – за оппозицию или против оппозиции?»
В ответ на популистские требования оппозиции руководство партии решило пойти на широкую дискуссию, в ходе которой были подняты самые злободневные вопросы политической жизни страны. Эта дискуссия приняла острый характер. На стороне Троцкого и «сорока шести» были многие молодые члены партии, вступившие после 1917 года, то есть после присоединения Троцкого к большевикам, а потому не знавшие всей истории борьбы их лидера с Лениным. Особо активную поддержку Троцкий получал в высших учебных заведениях. Студенты живо откликнулись на требования оппозиции расширения внутрипартийной демократии, перетряхивания высших кадров власти.
Когда А.И. Микоян прибыл в Москву в конце ноября 1923 года, он «первый же день по приезде… провел на собраниях в Московском университете, куда мне посоветовали сходить, чтобы окунуться в атмосферу… дискуссии. С утра до позднего вечера, с небольшим перерывом, там происходили очень шумные и бурные, иногда беспорядочные выступления… Сторонников ЦК среди выступавших было очень мало, и большинство выступало не на высоком уровне. Нападки же на линию партии были весьма резки».
Члены партии с дореволюционным стажем составляли лишь 12% членов РКП(б). Многие ветераны-большевики активно выступали в партийных организациях с суровой критикой Троцкого. Как замечал Микоян, они подчеркивали, что «большинство рабочих собраний, коммунистов выступают против оппозиции, за ЦК. В вузовских же ячейках, пользуясь политической неподготовленностью молодежи, оппозиция добивается успеха. Ораторы от оппозиции, возражая, говорили, что рабочие-де голосуют за ЦК в страхе, что если они будут голосовать против ЦК, то их уволят с работы. Но революционному студенчеству нечего бояться голосовать за оппозицию».
В острую дискуссию включились и члены политбюро. Выступая в ходе дискуссии 2 декабря 1923 года, Сталин признавал закономерность требований о демократизации жизни партии. В то же время он видел «демократизацию» партию прежде всего в ее открытости к рабочим массам страны. Поэтому он призывал «отрешиться от излишнего формализма, который проявляют иногда наши организации на местах при приеме в члены партии товарищей из рабочих». Он настаивал на том, чтобы условия приема в партию новых членов из рабочего класса были смягчены.
7 декабря 1923 года было опубликовано решение политбюро ЦК и президиума ЦКК «О партстроительстве», принятое 5 декабря. В нем признавалось необходимым принять меры по демократизации партийной жизни, но в то же время отвергались попытки под этим предлогом сменить партийное руководство. Троцкий поддержал эту резолюцию, и она была принята единогласно.
Однако позиция Троцкого была изменой по отношению к его собственным сторонникам. Поэтому он решил дать им понять, что его голосование за резолюцию руководства партии – это лишь политический маневр. На следующий же день после опубликования резолюции «тяжело больной» Троцкий вдруг объявил себя достаточно здоровым для того, чтобы лично выступить на одном из районных собраний в Москве. Он зачитал свое «Письмо к партийным совещаниям», озаглавленное «Новый курс». Письмо было, по сути, направлено против политбюро.
Письмо Троцкого призывало к борьбе за демократию, против бюрократизма, за обновление стиля партийной работы. Главной объявлялась «опасность консервативно-бюрократической фракционности». Замена «консервативно настроенных товарищей, склонных переоценивать роль аппарата», должна была обеспечить исправление стиля работы. Троцкий призывал: «Вывод только один: нарыв надо вскрыть и дезинфицировать, а кроме того, и это еще важнее, надо открыть окно, дабы свежий воздух мог лучше окислять кровь».
Альтернативой «партийному бюрократизму» объявлялось «постоянное взаимодействие старшего поколения с младшим, в рамках партийной демократии». Увидев, что его главной опорой являются молодые члены партии, Троцкий в своем письме бросил фразу, ставшую крылатой: «Молодежь – вернейший барометр партии – резче всего реагирует на партийный бюрократизм».
Хотя лозунги Троцкого получили широкую поддержку в студенческой среде, наиболее мощной силой в движении «Сорока шести и одного» являлась армия, руководство которой Троцкий упорно не выпускал из рук. В конце декабря 1923 года начальник Политуправления Красной Армии В.А. Антонов-Овсеенко дал указание о проведении конференции коммунистических ячеек высших военно-учебных заведений и направил в армейские организации циркуляр № 200, в котором предписывал изменить систему партийно-политических органов Красной Армии на основе положений «Нового курса». В ответ на требование политбюро отозвать этот документ Антонов-Овсеенко направил 27 декабря письмо с угрозами в адрес партийного руководства. 28 и 29 декабря Троцкий опубликовал в «Правде» материалы с пропагандой своей интерпретации «Нового курса». В эти дни Антонов-Овсеенко заявлял, что бойцы Красной Армии «как один» выступят за Троцкого. От этих заявлений и действий веяло угрозой военного переворота.
Зиновьев, который весной 1921 года сделал немало для того, чтобы события в Кронштадте приняли острую и драматичную форму, и тем самым повлиял на ход внутрипартийной борьбы, и на сей раз предлагал пойти на крайние меры, требуя арестовать Троцкого. Хотя это предложение было отвергнуто, лидеры партии приняли действенные меры для отстранения от власти наиболее энергичных сторонников Троцкого в руководстве Красной Армии. По решению оргбюро ЦК циркуляр Политуправления был отменен, Антонов-Овсеенко снят с занимаемой должности, а на его место 12 января был назначен А.С. Бубнов, который к этому времени отошел от поддержки «платформы 46». За день до этого, 11 января, в отставку был отправлен заместитель Предреввоенсовета с октября 1918 года Эфраим Склянский.
Тем временем политическая кампания против оппозиции охватила все парторганизации. Члены ЦК выступали в различных городах страны с осуждением «платформы 46» и позиции Троцкого. После того как письмо Троцкого «Новый курс» стало достоянием гласности, члены Политбюро решили, что более скрывать разногласия внутри руководства не имеет смысла. В статье «О дискуссии, о Рафаиле, о статьях Преображенского и Сапронова и о письмах Троцкого», опубликованной в «Правде» 15 декабря, Сталин объяснял цель письма Троцкого: «дипломатически поддержать оппозицию в ее борьбе с ЦК партии, под видом защиты резолюции ЦК… Троцкий состоит в блоке с демократическими централистами и частью «левых» коммунистов – в этом политический смысл выступления Троцкого».