Трое и Дана
Шрифт:
Теперь Мрак замахнулся сам. Щеголь без труда мог бы отбить, но он сделал еще эффектнее: отшатнулся -- и варвар едва не свалился вслед за своей тяжелой как бревно секирой. Он взревел в звериной злобе, начал широко рубить воздух, каждый раз едва не падая от своих же богатырских замахов.
Щеголь умело управлял конем, отступал, уворачивался. Наконец его меч рассек воздух слишком близко, Мрак отшатнулся запоздало, кончик чиркнул по груди, оставив узкую полоску крови. Толпа взорвалась приветственными криками, симпатии перешли на сторону ловкости. Щеголь раскланялся, его глаза время от времени прыгали к друзьям, а движения становились все грациознее и эффектнее.
Мрак видел, как мальчонка сжимает ладошки, его встревоженное лицо. Н1о уже и лицо щеголя начало меняться, явно готовится к завершающему удару. Он поиграл с варваром, показал свое умение, оставалось только закончить так же красиво...
Его меч внезапно замелькал, как молния. Мрак, чувствуя, как жизнь повисла на волоске, перехватил секиру одной рукой, увидел изумление в глазах врага, резко отбил удар и бросил лезвие вниз. Звякнуло, толпа ахнула, как один, и замерла.
Щеголь был быстр, успел дернуться в сторону, но -- недостаточно быстро. Правое плечо с рукой, еще сжимающей меч, отлетело на три шага, ударилось тяжело о землю, брызнув во все стороны красным.
Срубленные начисто белые кости, быстро заполнившиеся кровью, торчали на том месте, где было плечо. Это длилось лишь мгновение, но тут же у коня подломились ноги, он рухнул с жалобным ржанием. Он был разрублен почти пополам. Из страшной раны торчали ребра, внутренности полезли наружу, сизые, начали на глазах раздуваться. Срубленная по бедро нога, в щегольском сапоге дергалась в пыли, быстро подтекала кровью.
Щеголь лежал на спине. Кровь хлестала из плеча и обрубка ноги. Страшно было смотреть на еще живого полчеловека.
– - Ты...
– - прохрипел он, -- ты... Это запрещенный удар!
– - Да?
– - удивился Мрак, -- Кем?
– - У нас... не знают...
– - Будут знать, -- пообещал Мрак.
Он легко нагнулся, сорвал с шеи убитого цветной платок, вытер лезвие секиры. Толпа стояла, окаменев. Все смотрели то на труп, то на чудовищное оружие в огромной волосатой руке. Теперь варвар держал его умело, и по тому как двигался, видно было, что умеет обращаться, И видно было, кто с кем играл на самом деле.
Мрак сказал медленно:
– - Даже у такого болвана... могут найтись друзья... Если они считают, что он был прав, обижая бедного странника -- это я о себе, -- то я готов обсудить это с этой же секирой в руке.
Круг стал шире, мужские лица начали исчезать. Всадники слезали с коней, подходили осторожно, еще не веря в случившееся. Мрак посоветовал:
– - Можете принести его в жертву своим богам.
– - Зачем?
– - спросил один тупо.
– - Может быть, в другой раз поможет.
– - Нам боги и так помогают, -- ответил всадник глухо.
– - Да?
Караж визжал и прыгал. Глаза были огромные, как у большой рыбы. О таком даже не слышал!
Остались немногие, кто смотрел с интересом или даже подбадривающе. Внезапно один грузный мужчина выдвинулся, шагнул к Мраку, запустив руку за пазуху.
Мрак насторожился, сжал секиру крепче. Мужик остановился в двух шагах.
– - Эй! Я выиграл на тебе сто монет. Когда будешь драться еще где, только свистни! Хороший трюк, я рад, что разгадал его вовремя.
– - Хорошо, что не он, -- пробормотал Мрак.
Мужик показал в усмешке зубы.
– - Для меня тоже. Держи свою долю.
Мрак принял пригоршню монет, смутно удивляясь этим горожанам. Что за люди?
Подошла вторая ночь, а изгои не появлялись. Мрак, чернее грозовой тучи, спать не ложился. Когда крики гуляк чуть стихли, Мрак разделся донага, открыл окно. Притаившись во тьме, выждал, когда улица хоть на миг опустеет, полез через подоконник. Уши подергивались, ноздри раздувались. В темноте справа по улице он видел по шорохам и запаху троих мужиков с веселой девкой, справа -- старца и немолодую женщину. Между ними было двадцать шагов, луна ушла за тучку, и он рискнул.
Ударившись оземь, поднялся уже волком. Не отряхнувшись, тут же неслышными скачками понесся в тени вдоль стены. Луна не показывалась, но зачем она? Теперь мир стал иным, миром запахов и звуков. Если днем мудреца отыскать не удается, возможно, получится ночью?
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
Глава 1
Им просто везет, -- горячился высокий худой человек в черной одежде. Низко опущенный на глаза капюшон скрывал его глаза.
– - Тут идешь по улице, а тебе на голову падает горшок с цветами. Все -- ты мертв!.. Воладр ехал по своему лесу, на сто полетов стрелы ни одной собаки, что не трепетала бы перед его именем... зато его накрыло подгнившим деревом. А эти трое прошли полмира, все перевернули и переломали. И -- без единой царапинки.
– - Ну, насчет царапинки ты загнул, Хробак. Однако в главном прав. Все, что делалось раньше, их не остановило.
Они, трое магов, находились на вершине башни. Двое расположились в креслах, а третий, Хробак, нервно ходил взад-вперед. Иногда подходил так близко к краю, что ступня наполовину зависала над пропастью. Вокруг только небо, а холмы зеленеют так далеко внизу, что кажутся кочками на болоте. Воздух резок, как ножи северных варваров, и чист, как вершины далеких гор...
Второй маг, такой же худой, но одетый ярко, с остроконечным колпаком на голове, щелкнул пальцами -- вокруг разлилось нежное благоухание. Хробак поморщился, но смолчал. Маг прибыл с Востока, там вся магия держится на запахах. Зовут его Кажан, он обычно нелюдим, неразговорчив. Сейчас же прибыл немедленно, а разговаривает, как голодный попугай, не остановишь. Третий маг сидел, погруженный в тягостные думы, вокруг него потрескивал воздух, сгорали незримые пылинки. Он единственный, кто уже встречался о этими тремя. Единственный, кто знал их мощь.
Это был Фагим.
– - Их надо остановить, -- сказал Хробак резко.
– - Нельзя, чтобы с такой мощью по миру шли непосвященные.
– - Как?
– - спросил Кажан.
– - Они смели даже Мардуха с его учениками. А это были, сам знаешь, сильнейшие из магов.
– - Но сейчас, как я понял, они магией не пользуются?
– - Ты прав, Хробак. Но какой вывод делаешь ты?
– - Я бы решил, что мощь была дадена на короткое время. Теперь это просто трое диких варваров.
– - Может быть, так, может, нет. Я не рискну проверять. А ты?