Трое из Леса. Вторая трилогия
Шрифт:
Вождь все чаще отрывался так далеко, что исчезал, Мрак с трудом шел по следу. Подозрительный Олег предположил, что вождь завел в такие места, что месть за четверых погубленных теперь-то свершится наверняка и без потерь для его народа.
Мрак хмурился, не верил, Таргитай жалостливо сопел и помалкивал. А когда и Мрак начал сомневаться, они увидели странно просветленного вождя, не сразу поняли, что это впервые с самого утра он стоит под солнечным лучом.
Впереди лес выглядел светлее. Все те же мрачные, чудовищно толстые дубы, никакие
– Священная Поляна, – проговорил вождь.
Невры подходили медленно, словно боялись спугнуть его, как робкого кузнечика. Таргитай дотащился и сразу рухнул на валежину. Та развалилась, из прогнившего дерева высыпало с полсотни крупных муравьев, красных от злости, разбежались мокрицы.
Жалобно постанывая, Таргитай переполз к валежине посуше. Олег встал рядом с Мраком, опираясь на посох с такой силой, что тот начал погружаться в землю. Олег поспешно упер в корень, расслабил натруженное в беге тело.
– Дальше мы сами? – спросил Мрак полуутвердительно.
– Нам не велено, – ответил вождь просто.
– Прости, – сказал Мрак поспешно. Он уже знал, что такое нарушать их запреты. – На этой поляне и есть тот самый дуб?
Вождь спросил с недоумением:
– Почему ты решил, что там дуб?
– Должон быть дуб, – заявил Мрак уверенно. – Здоровенный, толстый!.. Дуб – это… Это дерево! А все остальное – так… поленья для костра. Прости, вы с кострами не очень… Тогда скажем, что остальные деревья только для короедов, жуков и муравьев, да чтоб медведям обо что чесать спины.
Таргитай со стоном переполз с сухой валежины, где напоролся на сучки, лег прямо на перепрелые листья. Олег внезапно качнулся, нелепо взмахнул руками, словно пытался опереться о воздух. Кое-как все-таки извернулся, посох ушел в мягкую землю почти до половины.
– Беспокойные они у тебя, – заметил вождь, морщась. – И таким… гм… людям позволено узреть нашего Прародителя?
– Может быть, еще не узрим, – утешил Мрак. – Но в любом случае передадим от тебя поклон.
Вождь попятился, глаза его были то на Мраке, то устремлялись к просвету между деревьями.
– Мне, – объяснил вождь уже издали, – дальше нельзя… ибо не посвящены… Справедливый гнев Прародителя всегда страшен!
Таргитай непонимающе хлопал глазами вслед отступающему вождю. Как может быть гнев у кого-то справедливым? Справедливый гнев бывает только у них самих, троих из Леса.
Мрак проводил взглядом вождя, но едва тот скрылся в чаще, как тут же забыл о нем, потому что вождь указал на стену массивных дубов, да не просто дубов, а чудовищно толстых, впятером не обхватить, древних, с покрученными ветвями, но не приземистых, а на диво высоких, соснам не угнаться. Здесь было темнее, словно наступили сумерки, лица Таргитая и Олега, и без того светло-зеленые, стали зелеными, как у жаб. Под ногами слой листьев заменил толстый темно-зеленый мох, почти черный, пухлый и влажный.
Таргитай переступил с ноги на ногу, чвиркнуло, из-под сапог брызнуло дурно пахнущей грязью. Мох угрожающе прогибался, охватывая толстые подошвы.
– Рискнем, – ответил Мрак невесело. – Бог не выдаст… просто не догадается, свинья не съест…
Таргитай обиженно посопел, он никого не выдавал и выдавать не собирается, да и некому, а грубый Мрак двинулся в ту сторону, куда указало лесное существо.
Исполинские дубы даже не подумали расступиться, как делали все деревья, Таргитай протиснулся между двумя великанами, а они словно бы даже попытались сдвинуться, сдавить его стволами. Под ногами прогибалось сильнее, воздух из влажного стал мокрым, как пес под дождем, налипал, как мокрые листья. Таргитай стоял с открытым ртом, только что язык не вывалил, Олег дышал тяжело, сипло, даже Мрак ощутил, как слиплись волосы, даже на голове слиплись, а по всему телу начали скатываться мерзкие струйки.
Он первым уловил сильный запах живицы, но не сосновой: мощно и победно пахло дубовым соком, крепким и настоянным, такой не рождается в молодых телах, а только в стволах дубов-великанов. Запах становился мощнее, уж и Олег с Таргитаем закрутили носами, начали посматривать по сторонам.
Деревья расступились, а там, в середине поля, а не поляны, стояла массивная скала, даже не скала, а темная гора, изрезанная продольными трещинами, уступами. Но небо было зеленым, Таргитай поднял голову и ахнул. На высоте, чуть ли не задевая облака, были ветви, каждая подобна толстому дереву.
Это был дуб – всем дубам дуб, явный владыка леса. От него несло силой и мощью. Олег почувствовал, как по спине побежали крупные мурашки: исполинский дуб ощутил его, остальных пока не замечал, а его трогал невидимыми руками, ощупывал его мышцы… да не те, которыми гордится Мрак, а иные, которым он пока не подберет названия.
– Во вымахал, – ворвался в его мысли хрипловатый голос. – Ничо, мы и поболе видели!.. И даже лазили.
Олег ощутил идущий от дуба укол уязвленного самолюбия, это было так неожиданно, что стряхнул оцепенение, огляделся. Они трое застыли перед этим деревом, а остальные деревья стояли по краю поляны смутные, как кустарник в утреннем тумане.
Таргитай проговорил тихохонько:
– Давай, Олег, говори!
– Мир и покой тебе, – поприветствовал Олег. – Ты уже знаешь, кто мы. Знаешь и то, зачем пришли.
Мрак хмыкнул, сомневался, все-таки дуб и есть дуб, а чем дуб больше… Таргитай же за спиной Олега прошептал укоризненно:
– Ты чего грубый, как Мрак?.. Со старшими надо вежественно.
Мрак рыкнул:
– Молчи, дурак. Олег лучше знает. Он тоже вроде дуба…
Таргитай переспросил непонимающе:
– Дуба?
– Ну да. Такой же мудрый.
Они переговаривались все тише и тише. Дуб высился исполинский, неподвижный, но теперь уже все трое чувствовали, что великанское дерево их как-то видит, представляет, слышит и, может быть, даже понимает. Плотный воздух был наполнен густым терпким запахом, Мрак чувствовал, как капельки медленно исторгаются из листьев, сливаются в струйки, а опускаясь с ветвей, превращаются в ручей. Сюда же, на землю, низвергаются даже не ручьями, не потоками, а целой рекой, медленной, неспешной, какой выглядит водопад издали.