Трое из Леса

Никитин Юрий Александрович

— Что там, Мрак? — не утерпел Таргитай.

— Большая полоса пыли, — бросил Мрак. — Словно переселяются всей деревней. Да и деревень таких огромных нет!

— Ищут новую траву, — объяснил Олег. Он бежал красный, распаренный, пот катился градом, но дыхание волхв научился держать, часто лялякал с Таргитаем на бегу. — Сожрали на одном месте, прут на другое. Они же не строят ни деревень, ни весей, ни сел.

— Как же город отгрохали? — спросил Мрак недоверчиво. — Экзампей?

— Сие загадка великая есть…

Пыльное

облако ползло медленно, невры далеко отрывались, но оно неуклонно догоняло. На пятые сутки уже даже Таргитай различал в пыльном облаке остроконечные шатры, повозки, скачущих всадников. Мрак рассказывал, кто как вооружен, какие под степняками кони.

Впереди переселяющегося племени часто выезжали легкие всадники. Дважды невры едва не попадали под копыта. К счастью, глаза киммеров скользили поверх трав и кустов, выискивая признаки ручья, озера, а невры успевали отползти в заросли.

Множество одиноких всадников рыскало впереди огромного племени со стадом, неслись вскачь к любому зеленому пятнышку на виднокрае, будь то роща, гай или одинокое деревце.

— Воду ищут, — понял Мрак. — А деревья, гады ползучие, рубят на костры!

Его кулаки сжались так, что затрещали суставы. Таргитай ощутил боль в сердце. Люди могут погибнуть, но деревья должны жить. Деревья — это святое, это лучшее. Человек может дать сдачи, защититься, убежать — дерево не может. Человек пусть защищается сам, а дерево должны защищать все.

Олег все чаще смотрел на солнце, слюнявил палец, щупал ветер, рвал траву и нюхал, растирая в пальцах. Лицо его стало несчастным.

— Надо сворачивать, — сказал он испуганно. — Мы прем в Долину Битвы Волхвов.

— Волхвов? — переспросил Мрак с недоверием. — Шуткуешь? Волхвы — трусоватый народ, за примерами далеко ходить не надо. Лаяться — еще так-сяк, но чтобы подраться…

Таргитай посмотрел на Олега, что бежал рядом насупленный, дыша, как смок, пояснил:

— Волхв гуторит о древних… То были крутые хлопцы. Чуть не так — в рыло!

Олег на бегу повернул к ним страдальческое лицо:

— Дурачье, скалите зубы! Мы в беде. Степняки пройдут по краю Долины, а нам, чтобы не попасть им на арканы, придется отступить. Прямо в Долину!

Мрак бежал легко, сухой, поджарый, хоть на пару пудов тяжелее Таргитая и на три — Олега. Он беспечно оскалил зубы:

— Нужно бежать быстрее, и проскочим мимо.

— Мы с Тархом уже почти летим!

— А как тогда, по-вашему, ползти?

Олег пугливо оглянулся на растущее сзади облако пыли, откуда уже доносилось конское ржание, рев скота, сказал с отчаянием:

— В Долину нельзя!.. Живыми оттуда не выходят. Судя по книге, там подстерегает жуткая смерть всякого, кто войдет.

— А что ждет у степняков? — ответил Мрак. Он жутко оскалил зубы. — Вспомни, как развлекаются наши приятели!

Он

ускорил бег, и невры умолкли. Земля гудела под их сапогами. От перегрева в голове Таргитая загудело, и он поспешно сорвал с пояса баклажку, кляня себя, что забывает пить. В Лесу никогда пить не приходилось столько, а здесь надо, иначе свалится от внутреннего жара.

Мрак приглушенно вскрикнул:

— Ложись!

Таргитай послушно плюхнулся, сверху накрыли огромные и прохладные листья лопуха. Он опустил горячий лоб на прохладную землю, как только лопух ее сохранил, тут же сверху рявкнуло безжалостное:

— Вставай, лодырь! Олег припустил как заяц… Видать, в Долину спешит.

— Ноги отваливаются, — простонал Таргитай.

Мощная рука вздернула, сильный пинок в зад — и Таргитай, чтобы не растянуться с разбега, понесся так резво, что догнал и боднул в спину волхва.

Олег изнемогал. Лицо было скрыто толстым слоем грязи. Дышал с хрипами, в груди клокотало, сипело, но все-таки мчался быстро, как лось, крушил мелкий кустарник, высокую траву.

Мрак догнал, сдернул мешок с плеч волхва, затем на ходу отобрал и секиру. Он несся рядом с волхвом почти бесшумно, словно скользил поверх земли, после него не оставалось примятой травы, а за тощим Олегом тянулся след, будто промчался табун диких коней.

— Ложись! — прогремело снова.

Таргитай рухнул как подкошенный. Сердце молило богов, чтобы те задержали киммеров подольше. Рядом рухнул Олег, раскинул руки крестом. Таргитаю послышался глухой стук щелкнувших зубов. Над их головами жутко просвистела секира, на спины изгоям упали, пряча их от чужих взоров, срезанные стебли высокой травы. Мрак шепотом велел замереть, как мыши под лавкой, сам прополз вперед.

Таргитай долго сражался с разбушевавшимся сердцем, что едва не подбрасывало его над Степью, но в конце концов унял, уговорил отдохнуть. Вдруг захотелось есть, и лишь тогда в испуге понял, что Мрак не возвращается чересчур долго.

В зарослях неподалеку начало шуршать. Таргитай шикнул, в траве испуганно затихло. Он даже не увидел, волхв ли шебуршился, хомяк или полевая мышь.

Мрак появился неожиданно, словно возник из воздуха. Упал на землю, проговорил зло:

— Не уходят, короеды проклятые… С коней послезали. Мяту варят, что ли?

Спина Таргитая отчаянно зудела, чесалась. Он скосил глаза — крупные черные муравьи выбегали цепочкой из зарослей ковыля, ихнего Леса. В челюстях держали зерна, брюшки у всех раздуты. Не колеблясь, протоптали новую тропу через гору, неожиданно завалившую им путь. Каждый из муравьев был похож на Мрака — черный, уверенный, бесстрашный. Чтобы не тащиться через густую волчью шерсть, они бежали под душегрейкой, как под навесом, прячась от солнца, немилосердно щекотали потную кожу крошечными лапками.