Трое (Из огня и крови)

Фоллетт Кен

– История довольно короткая. Это было в Сицилии рядом с местечком Рагуза, городком на холме, – начал он. – Мы продвигались к его предместьям. К северу от городка мы наткнулись на немецкий танк, стоящий под деревьями в небольшой лощине. Казалось, в нем не было экипажа, но для верности я кинул в него гранату. Когда мы миновали его, раздался выстрел – всего один – и с дерева свалился немец с автоматом. Он скрывался в ветвях и готовился уложить нас, когда мы пройдем мимо. И снял его именно Нат Дикштейн.

В

глазах Эйлы мелькнула искорка восхищения, но ее муж побелел. Видно было, что профессор не привык к рассказам, в которых люди так легко распоряжаются жизнью и смертью. Кортоне подумал: «Если даже это поразило тебя, папаша, надеюсь, Дикштейн никогда не рассказывал тебе все, что с ним было».

– Англичане обходили городок с другой стороны, – продолжал Кортоне, – Нат увидел танк одновременно со мной, но заподозрил ловушку. Он успел заметить и снять снайпера, и не будь он столь проницателен, со мной было бы кончено.

Собеседники на мгновение примолкли.

– Это было не так давно, – заметил Эшфорд, – но мы так быстро все забываем.

Эйла вспомнила и об остальных гостях.

– Я хотела бы поговорить с вами до того, как вы покинете нас, – обратилась она к Кортоне и направилась через комнату к Хассану, который пытался открыть двери, ведущие в сад.

Нервным движением Эшфорд зачесал за уши пряди вьющихся волос.

– Общество привыкло слышать повествования о больших битвах, но, думается, солдаты куда лучше помнят вот такие случаи.

Кортоне кивнул, думая, что, в сущности, Эшфорд не имеет ясного представления, что такое война, и сомневаясь, что в юности профессору в самом деле удалось пережить те приключения, о которых ему рассказывал Дикштейн.

– Позже я притащил его в гости к моим родственникам – моя семья родом с Сицилии. Нас угощали пастой и вином, и они сделали из Ната героя. Мы провели бок о бок всего несколько дней, но сблизились, как братья, понимаете?

– Конечно.

– Когда я услышал, что он попал в плен, то решил, что никогда больше не увижу его.

– И вы знаете, что случилось там с ним? – спросил Эшфорд. – Он так немногословен…

Кортоне пожал плечами.

– Ему удалось выжить в концлагере.

– Ему повезло.

– Повезло ли?

Смутившись, Эшфорд бросил взгляд на Кортоне, а потом, повернувшись, уставился на гостей в помещении. Помолчав, он сказал:

– Понимаете, тут не совсем типичное для Оксфорда сборище, Дикштейн. Ростов и Хассан – достаточно непривычные студенты. Вам стоило бы встретиться с Тоби – вот кто архитипичный выпускник. – Он перехватил взгляд краснолицего молодого человека в твидовом пиджаке и с очень широким светлым шерстяным галстуком. – Тоби, познакомься с товарищем Дикштейна по оружию – мистером Кортоне.

Пожав ему руку, Тоби сразу же спросил:

– Есть ли у него какие-то шансы? Может ли Дикштейн победить?

– Победить в чем? – удивился Кортоне.

– Дикштейн и Ростов решили сразиться в шахматном матче, – объяснил Эшфорд, – оба они отменные игроки. И Тоби считает, что у вас есть какая-то доверительная информация, которая поможет ему выиграть пари.

– А я-то думал, – протянул Кортоне. – что шахматы – игра для стариков.

– О! – с несколько излишним пылом воскликнул Тоби и опустошил свой стакан. Казалось, и его, и Эшфорда несколько смутило замечание Кортоне.

Из сада вошла девочка четырех или пяти лет, таща с собой старую кошку. Эшфорд представил ее с застенчивой гордостью человека, который стал отцом в немолодом возрасте.

– Это Сузи.

– А это Езекия. – представила кошку девочка. Цвет кожи и волосы у нее были как у матери, и малышка обещала стать красавицей, как и ее мать. Кортоне пришло в голову, в самом ли деле она дочка Эшфорда. Она ровно ничем не походила на него. Она протянула ему лапу кошки, и Кортоне вежливо пожал ее мягкие подушечки:

– Как поживаете, Езекия?

– Она очень обаятельна, – сказал Кортоне Эшфорду. – Мне хотелось бы поговорить с Натом. Надеюсь, вы извините меня? – Он подошел к Дикштейну, который, стоя на коленях, гладил кошку.

Похоже, Нат и Сузи были хорошими друзьями.

– Это мой друг Алан, – пояснил он ей.

– Мы уже знакомы, – ответила девочка, взмахнув ресницами. От матери унаследовала, отметил Кортоне.

– Мы вместе были на войне, – продолжал Дикштейн. Сузи в упор посмотрела на Кортоне.

– Вы убивали людей?

Он замялся.

– Конечно.

– И вы себя потом плохо чувствовали?

– Не очень. Это были злые люди.

– А Нату было плохо. Поэтому он и не хочет рассказывать об этом.

Этот ребенок лучше понимал Дикштейна, чем все остальные взрослые, вместе взятые.

С удивительной для ее возраста прытью кошка вывернулась из рук Сузи. Та погналась за ней. Дикштейн выпрямился.

– Я бы не сказал, что миссис Эшфорд так уж недостижима, – шепнул Кортоне.

– Что ты хочешь сказать? – взглянул на него Дикштейн.

– Ей не может быть больше двадцати пяти. Он, как минимум, на двадцать лет старше, и, думаю, заряды у него явно уже на исходе. Если они поженились где-то перед войной, ей должно было быть лет семнадцать. И не похоже, что они так уж привязаны друг к другу.

– Хотел бы я тебе верить, – пожал плечами Дикштейн. Но не проявил того интереса, которого можно было бы от него ожидать. – Давай глянем на сад.

Они прошли через высокие французские двери. Солнце основательно нагрело воздух, и жгучий холодок исчез. Коричневато-зеленые заросли тянулись вплоть до реки. Они пошли гулять, оставив дом за спиной.