Трое на четырёх колёсах
Шрифт:
— Мне довелось слышать, что вы торгуете ботинками.
Тут хозяин отложил молоток и стамеску, исподлобья посмотрел на нас и заговорил не спеша, низким, хриплым голосом:
— А для чего я, по-вашему, держу здесь обувь — для запаха?
Такие люди всегда начинают спокойно, но затем все больше и больше распаляются, гнев их увеличивается, как на дрожжах.
— Что я, по-вашему, — продолжал он, — обувь, что ли, коллекционирую? Зачем я, спрашивается, держу магазин — для здоровья? Вы что думаете, я так люблю ботинки, что ни за что не расстанусь ни с одной парой? Для чего я их, думаете, развесил —
Я всегда говорил, что пользы от этих разговорников никакой. Сейчас же нам был просто необходим английский перевод расхожего немецкого выражения «Behalten Sie Jhr Haar auf» [3] .
Ничего подобного в этой книжке не было. Однако я отдаю должное находчивости Джорджа: он отыскал фразу в сложившейся ситуации просто незаменимую:
«Что ж, зайду к вам в другой раз, когда выбор побогаче будет. Счастливо оставаться!»
С этими словами мы сели в кеб и уехали, а хозяин, стоя в дверях среди коробок с обувью, что-то кричал нам вслед. Что он кричал, я не уловил, но прохожие слушали его с неподдельным интересом.
3
Не кипятитесь (нем.).
Джордж хотел остановиться у другого обувного магазина и повторить эксперимент; он уверял, что ему и впрямь надо купить пару домашних туфель. Но нам удалось уговорить его отложить покупку до приезда в какой-нибудь заморский город, где торговцы либо уже привыкли к подобным речам, либо более дружелюбны от природы. Но на покупке шляпы он настоял, заявив, что без нее путешествие будет ему не в радость. В результате пришлось остановиться у маленького магазинчика на Блэйкфрайерс-роуд.
Хозяином магазинчика оказался приветливый коротышка. Был он слегка навеселе, и, в отличие от продавца обуви, необычайно любезен и предупредителен.
Когда Джордж, раскрыв разговорник, спросил: «Есть ли у вас в продаже головные уборы?», коротышка не только не рассердился, но стал в задумчивости скрести подбородок.
— Головные уборы, говорите? — переспросил он. — Дайте-ка подумать. Ага, — и приятная улыбка засияла на его добродушном лице, — можно поискать, авось что-нибудь и найдется. Но скажите, почему это вас так интересует?
Джордж объяснил, что хочет купить кепку, дорожную кепку, но вся загвоздка в том, что кепка нужна хорошая.
Хозяин огорчился.
— Эх, — сказал он, — боюсь, ничего не выйдет. Вот если бы вам понадобилась плохая, никудышная кепка, которая только на то и годится, чтобы ею окна мыть, тогда бы я еще смог предложить вам кое-что. Но хорошая кепка — нет, таких не держим. Хотя постойте, — продолжал он, прочтя на выразительном лице Джорджа явное разочарование, — не уходите. Есть у меня на примете одна кепчонка, — он полез куда-то под прилавок, — не скажу, что очень хорошая, но все лучше того, чем я обычно
Он протянул нам кепку.
— Ну как? Сойдет?
Джордж стал примерять кепку перед зеркалом и, отыскав в книге соответствующую фразу, изрек:
— Это кепи подходит мне по размеру, но скажите, как вы находите, к лицу ли оно мне?
Хозяин отошел в сторону и окинул его придирчивым взглядом.
— Сказать по правде, — процедил он, — оно вам не идет.
Он отвернулся от Джорджа и обратился к нам с Гаррисом.
— У вашего друга, — сказал он, — очень своеобразное лицо: он красив, но такая красота не всегда бросается в глаза. Так вот, в этой кепке его красота в глаза не бросается.
Услышав это, Джордж решил, что с него хватит, и сказал:
— Ладно, беру. Мы, видите ли, спешим на поезд. Сколько с меня?
— Цена этой кепки, сэр, четыре шиллинга шесть пенсов, хотя, по мне, она и половины того не стоит. Прикажете завернуть в оберточную бумагу, сэр, или в бумажную обертку?
Джордж сказал, что заворачивать не надо, заплатил хозяину четыре шиллинга шесть пенсов серебром и вышел. Мы с Гаррисом последовали за ним.
На Фенчерч-стрит мы после длительных переговоров заплатили кебмену пять шиллингов, после чего он отвесил нам еще один церемонный поклон и попросил передавать от него привет австрийскому императору.
Обменявшись в поезде впечатлениями, мы пришли к выводу, что проиграли со счетом 2:1, и раздосадованный Гаррис выкинул разговорник в окно.
Наш багаж и велосипеды уже находились на пароходе, который ровно в двенадцать поднял якорь и двинулся вниз по реке.
Глава V
Рассказывают, что как-то шотландец влюбился в девушку и решил на ней жениться. Как и все его соплеменники, человек весьма осмотрительный, он заметил, однако, что супружеская жизнь людей его круга, поначалу сулящая прочный союз, со временем превращается в кромешный ад, и все потому, что жених или невеста, желая «показать товар лицом», тщательно скрывают перед свадьбой свои недостатки. Постановив, что с ним ничего подобного не произойдет, никаких горьких разочарований не будет, шотландец делал предложение следующим образом.
— Я гол как сокол, Дженни. Мне нечего тебе предложить: ни денег, ни земли у меня нет.
— Дэви, мне нужен только ты!
— Этого маловато, любимая. Я всего лишь нищий оборванец, ни на что не годный. К тому же я и собой не хорош.
— Это как сказать: посмотри на других, они еще страшней будут.
— Какое мне дело до других, любимая. Плевать я на них хотел.
— Дэви, с лица воду не пить, некрасивый муж лучше красавчика. Зато никуда ты от меня не денешься, будешь дома сидеть, а не гоняться за юбками, как другие. С красавчиком ведь хлопот не оберешься.