Трое на острове
Шрифт:
Задыхаясь от волнения и быстрого бега, мы домчались до скалы и начали подниматься вверх. Мокрая одежда хлюпала и мешала мне. Я скользил на камнях и срывался.
– Скорей, скорей!
– торопила Мила, насмерть перепуганная этим неожиданным приключением.
Можете представить наш ужас, когда мы увидели, что следом за нами к нашему костру поднимаются и пираты! Но тут я подумал: "А чего я боюсь? Ведь у меня есть волшебный платок!"
Я сунул руку в карман и крепко сжал платок в кулаке. Другой рукой я неторопливо подбросил в костер хворосту и совсем спокойно взглянул на подходящих к нам морских разбойников.
Впереди выступал в полосатой тельняшке и в высоких ботфортах плечистый мужчина с рыжими бакенбардами. Я сразу узнал его. Он приближался к нам, держась за пояс, на котором висел большой изогнутый нож. Пламя костра сверкало в его черных глазах. Я сделал шаг ему навстречу.
Пират остановился, снял с головы блестящую клеенчатую шляпу и сказал хрипловатым басом:
– Бедные моряки, потерпевшие кораблекрушение у этих берегов, приветствуют юную леди и юного джентльмена.
Он сделал знак остальным четырем пиратам, и все они также стянули со своих голов клеенчатые шляпы и поклонились нам. Они были один страшнее другого - точно такие были нарисованы у меня в моей приключенческой книжке.
– Здравствуйте, Рыжий Пес!
– сказал я.
– О-ля-ля! - воскликнул пират с рыжими бакенбардами. - Юный джентльмен знает мое имя?
– Я читал о вас в книге.
Рыжий Пес взглянул на своих спутников и горделиво тряхнул гривой рыжих волос.
– Тысяча чертей и одна ведьма! Я всегда был уверен, что мое имя переживет меня!
– А это Рваное Ухо, - указал я на коренастого пирата с большим оттопыренным ухом, в котором отсутствовала мочка.
– Вы точно смотрели в воду, сэр!
– кашлянул он.
– А это Кошачий Зуб!
– продолжал я.
Низенький человек с большим носом и тонкими усами неопределенно хмыкнул.
– А вас, кажется, зовут Кривой Ногой?
– сказал я пирату со смуглым восточным лицом, в ухе которого покачивалась серьга.
– Так точно, сэр.
– А меня, сэр?
– почтительно склонился огромный человек с черной повязкой, закрывающей один глаз.
– Одноглазый!
– Ха!
– восторженно воскликнул он.
Как я потом убедился, этим коротким словом он выражал восторг, и недоумение, и все другие свои чувства.
Пираты склонились к своему капитану и о чемто пошушукались. У Рваного Уха был такой громкий и свистящий шепот, что, когда он заговорил, мне сразу стало ясно, что их всех беспокоит.
– Капитан, - шипел человек с расплющенным ухом.
– Нет ли здесь подвоха? Может быть, этих детей нарочно выпустили на нас и, пока мы точим с ними лясы, нас окружит стража?
– Молчи, Рваное Ухо!
– пробасил Рыжий Пес, небрежно отталкивая его. Ты всегда был трусом. Посмотри, девочка, кажется, сама трясется от страха. Сейчас мы все выясним.
Держа в руках шляпу, капитан сделал шаг вперед и продолжал, обращаясь к нам:
– Не скажут ли молодая леди и юный джентльмен, где находятся их достопочтенные родители? Клянусь брюхом акулы, нам не терпится засвидетельствовать им свое почтение.
– Это невозможно, капитан, - сказал я.
– Почему, сэр? Разве нельзя послать за родителями вашего слугу? - и Рыжий Пес ткнул пальцем в чернолицого Юрку.
– Я не слуга!
– вздрогнул Юрка.
– Молчи, бой!
– рявкнул Рыжий Пес.
– Клянусь брюхом акулы, ваш чернокожий дьяволенок не умеет разговаривать с господами!
– Что?
– вдруг громко вскрикнула Мила, которая до сих пор робко жалась к скале.
– Он не дьяволенок, а наш хороший товарищ! И вы не имеете права так называть его!
Она говорила все это очень быстро, наступая на Рыжего Пса и размахивая руками перед самым его носом. Я никогда не видел Милу такой сердитой. Капитан отмахнулся от нее, как отмахиваются от назойливой мухи, пожал плечами и расхохотался.
– Не вижу ничего смешного!
– кричала рассерженная Мила.
Рыжий Пес с любопытством рассматривал ее. Он даже отступил на один шаг.
– Прошу прощения, миледи. Я обошел на своей лоханке полсвета, пока она не разбилась на этих проклятых рифах, но я никогда не видел, чтобы белые дружили с черными.
Я потянул Милу за рукав и сказал пирату:
– Видите ли. Рыжий Пес, есть другие полсвета, где дружат все люди.
– Ноне хотел бы я туда попасть!
– А вас туда и не просят!
– громко выпалила Мила.
Стоявший в отдалении и не перестававший чтото жевать Кошачий Зуб невнятно пробормотал:
– Не могу сказать, что хозяева гостеприимно встречают своих гостей.
– А пусть гости не обижают хозяев!
– не унималась Мила.
– Ха!
– словно выстрелил Одноглазый.
– Разве черные могут быть хозяевами?
Он стоял перед нами, расставив ноги в ботфортах и уперев руки в бока.
– Такими же, как белые!
– резко проговорил Юрка, заражаясь горячностью Милы.
– Ха!
Человек с серьгой в ухе неторопливо подошел к капитану, припадая на одну ногу.
– Капитан, не вздернуть ли нам негритенка на этой пальме?
– Не торопись, Кривая Нога, всему свой черед, - поморщился Рыжий Пес и, заметив, что я их слушаю, сладко улыбнулся мне: - Скажите же, сэр, как нам повидать ваших родителей?
– Наших родителей нет на этом острове, - ответил я простодушно.
– Мы здесь одни.
Это было непростительной глупостью. Пираты переглянулись, а Кошачий Зуб зажевал что-то еще быстрее.
– Вы жуете табак?
– наконец сообразил я, с интересом наблюдая, как перекатываются под его загорелой кожей желваки и смешно топорщатся усы.
– Так точно, сэр...
– заулыбался Кошачий Зуб.
– Так я и думал!
– сказал я Миле и Юрке.
– Настоящие морские волки всегда жуют табак и курят трубки.