Трое на пути в Хель-Гейт
Шрифт:
По спине пробежал неприятный холодок – надо же, навели справки. Хотя это нетрудно. Ладно, без паники. Впереди блеснула речка, один из правых притоков Адычи, и Толуман повел глайдер на снижение.
– Известен так называемый меморандум Варламова, – как можно равнодушнее сказал он. – Но отец мечтал о трансконтинентальной магистрали, которая соединит Америку и Российский союз, пройдя через Берингов пролив. По его мысли, она должна стать осью, вокруг которой сформируется новая федерация демократических государств. А ваша пойдет по безлюдным местам, хотя там богатые месторождения полезных ископаемых… «И еще заброшенные военные базы, которые нетрудно восстановить». – Но последнее он вслух не
Отец Маркел хмыкнул:
– Демократия – это разброд и шатания. Народу нужен богоданный монарх, как наш Император. Кажется, вы не испытываете энтузиазма по поводу этого проекта?
– Не особенно. Сталинскую называли дорогой на костях. Эту тоже будут строить заключенные?
«А вот этого не стоило говорить!».
Отец Маркел бегло глянул на Толумана. – У вас неверные представления о новой Российской империи, гражданин Варламов, – холодно сказал он. – Мы ведем строительство с применением новейших технологий, в том числе канадской «Trans-Zone»… – Он словно пришел к какому-то выводу и постучал пальцами по приборной панели. – Ладно, я хочу посмотреть левые притоки Адычи, по которым можно выйти к перевалам через Верхоянский хребет. Хотя изыскательские работы, конечно, будут вести специалисты.
Толуман провел глайдер над плесами Адычи и свернул в долину, отмеченную на полетной карте. Язык твой – враг твой, не раз говорила мать. Сразу поставил под угрозу работу в этой корпорации, ведь отец Маркел явно влиятельная фигура. А вдруг тут есть еще и аппаратура для чтения мыслей?..
Понемногу облака над северным горизонтом сгустились в серую пелену, но пока видимость была хорошей. Лес, невысокие бесснежные горы – Янское плоскогорье. Перевалили в долину другой реки и полетели вверх по течению. Ближе к верховьям остались только унылые скалы, серые осыпи и чахлые лиственницы. Отец Маркел мало смотрел вокруг, о чем-то сосредоточенно думая. Там, где путь преградил довольно высокий отрог, а речная долина свернула на юг, он встрепенулся.
– Давайте прямо на запад. Поглядим, какие тут горные проходы.
Похоже, и изыскателями командовать вздумал.
Толуман повел глайдер над долиной круто падающего ручья, и скоро впереди показалось подобие каменных ворот – это кигиляхи, гранитные столбы, похожие на окаменелые человеческие фигуры, сторожили долину с обеих сторон. К ручью от них спускались темные осыпи.
– Проведите глайдер между скал, – попросил отец Маркел. – Поглядим, можно ли тут провести дорогу?
Надвинулась тень, каменная стена слева закрыла солнце. Ручей каскадами спадал по уступам – похоже, места для дороги не оставалось. За скальными воротами открылась котловина среди осыпей.
– Можете сесть здесь? – спросил отец Маркел. Он как будто закончил размышлять, лицо приобрело прежнее холодновато-бесстрастное выражение. – Меня попросили взять образцы горных пород на месте возможного перехода через хребет, зачем гонять глайдер зря? Хорошо бы вон от того утеса.
Не лучшее место для посадки. Но может, отец Маркел хочет проверить мастерство пилота? Толуман пожал плечами: – Пожалуйста.
Он примерился к галечной косе на левом берегу ручья, компенсировал порывы ветра тягой турбин горизонтального хода и плавно опустил глайдер. Пластиковая юбка зашуршала по гальке, глайдер качнулся на опорах и замер. Стал слышен монотонный свист ветра в скалах.
– Неплохо, – равнодушно похвалил отец Маркел. – Не сходите за образцами, а то мне в облачении неудобно по камням? Двух образцов хватит, молоток сзади.
Ну что же, в контракте написано – «оказывать помощь». Толуман вышел и поежился от холодного ветра, который стекал с горной гряды в конце долины, да еще кристалл упорно холодил грудь. Ничего не говоря,
– Здесь могут быть медведи? – удивился отец Маркел.
– Береженого Бог бережет, – отозвался Толуман, внимательно оглядывая косу. Но на гальке следов не остается.
Он полез вверх по осыпи, однако там оказалось круто и пришлось свернуть направо, в ложбину ручья. Ничего, так он подберется к утесу сбоку… А почему образцы надо брать именно от утеса? В осыпи та же скальная порода – похоже, обыкновенный гранит.
Прыгая по камням, Толуман уклонился в сторону, пора сворачивать к утесу. Он заколебался перед большим валуном посередине лужи – пожалуй, она мельче справа. Зашлепал по воде – ничего, ботинки высокие и не промокают – и остановился от резкого холода на груди. Вытащил из под рубашки камень – он весь светился красным огнем. Такого раньше не видел. Толуман хмуро спрятал кристалл, поудобнее перехватил «Сайгу» и, пригнувшись, выглянул из-за валуна.
Слева грохнуло, щеку обожгло, вода впереди будто вскипела. Толуман отпрянул и машинально провел пальцем по щеке – кровь. Похоже, стреляли картечью, а щеку поранило осколком камня. Невидимый стрелок рассчитал верно: иди Толуман обычным шагом, весь заряд достался бы ему. А если бы огибал валун слева? А если бы не посмотрел на кристалл?..
От запоздалого испуга даже затрясло. Толуман черпнул пригоршню воды и сполоснул оцарапанную щеку. Кто же это? Черные золотоискатели, испуганные тем, что наткнутся на их лагерь? Странно, они должны были видеть глайдер и понимать, что Толуман не один. Но пока будем исходить из этого. А еще из того, что стрелок близко – гладкоствольное ружье бьет недалеко. Скорее всего, спрятался у подножия утеса. Надо бы подняться выше: оттуда лучше видно, а дальность боя у «Сайги» гораздо больше. Только как это сделать, чтобы не подстрелили?
Хотя сердце колотилось, Толуман осторожно выглянул – вряд ли его нос будет хорошей мишенью. Так, левый берег ложбины круче, и под его прикрытием можно пробежать вверх по ручью. Но здесь выскакивать из укрытия не стоит, этого явно ждут. Толуман чертыхнулся, быстро прошел обратно и выглянул с другой стороны валуна. Метра три мелководья, потом осыпь и большие камни у подножия утеса – где-то там и спрятался стрелок. От злости передернуло, кто же устроил эту охоту? Тут же пришла решимость. Толуман достал из воды голыш и кинул туда, где недавно стоял. Одновременно с всплеском рванулся к другому берегу. Грянул выстрел – вода взбурлила именно там, куда упал камень, но Толуман, мокрый до пояса, уже был под укрытием высокого берега. Не останавливаясь, бросился вверх по оврагу. Прыгал с камня на камень, оскальзываясь на влажном мху, сердце едва не вырывалось из груди. Выстрелов больше не было, видимо противник потерял его из виду. Наконец, когда огибал очередной валун, снова грохнуло, вода зашипела, а на плоском камне вдруг появилась россыпь серых градин – действительно картечь, но уже на излете.
Толуман наддал еще, а потом, хватая ртом воздух, взбежал на берег. Резко обернулся, поднимая «Сайгу». По-над оврагом к нему спешила человеческая фигура, но берег был изрезан промоинами, что задержало преследователя. Толуман затаил дыхание, быстро прицелился (с предохранителя снял еще раньше) и нажал спуск. Как-то стороной прошла мысль, что впервые стреляет в человека. Приклад ударил в плечо, а фигура замерла, сложилась пополам и опустилась на камни… Только теперь его затрясло.
Не надо стоять, преследователь может быть не один! Толуман торопливо лег за валун (их было полно на склоне), и тут же над головой просвистело – на этот раз пуля! Второй был вооружен винтовкой.