Трое на пути в Хель-Гейт
Шрифт:
Темнота, потом снова брезжит красноватый свет. Посвящаемый лежит на черном ложе, грудь и живот перевязаны. Перед ложем стоит магистр, золотая цепь кроваво отсвечивает.
– Жаль, – говорит он. – Ты прошел почти все испытания на магистра, но пожалел крови, ее натекло слишком мало. Даже если бы вытекла половина, тебе сделали бы переливание. А так Рарох недоволен. Пока получишь ранг адепта первого ранга, как-никак тебя приняли Темный воин и Лилит. Отправишься в отдаленный, но важный для нас регион, чтобы строить форпост Империи и храм. И возможно, благосклонность Рароха
– Нет!.. – Лежащий выгибается в отчаянном крике, но вопль переходит в болезненный кашель. Все меркнет…
Толуман очнулся: он лежит на кровати, вокруг белые стены и какая-то аппаратура. На лице маска, но дышится легко, только кружится голова. Он приподнял руку и, хотя та тряслась, сдвинул маску – дышать сразу стало труднее. Где Лена? Попытался привстать, но все поплыло перед глазами…
Когда снова открыл глаза, голова лежала на высокой подушке, маски не было. В стороне сидела медсестра, перелистывая журнал.
– Где я? – хрипло спросил Толуман.
– У нас в больнице, – сказала медсестра и встала. – Сейчас позову доктора.
Доктор был невысок, вид усталый, однако заговорил бодро.
– Пришли в себя? Поздравляю со вторым рождением. Надышались всякой гадости, но мы вам устроили гипервентиляцию легких, так что все обошлось.
– А как Елена? – выговорил Толуман. Гортань будто жгло кипятком.
– Девушка, что была с вами?.. – Доктор почему-то отвел глаза.
Толуману стало жутко. Он увидел, что на нем больничная пижама и спустил ноги с кровати.
– Отведите меня к ней!
– Вам нельзя вставать, – всполошилась медсестра, но Толуман схватил доктора за халат.
– Отведите! – прохрипел он.
Доктор не сделал попытки освободиться. – Хорошо, – спокойно сказал он и кивнул медсестре: – Поддержите больного с другой стороны.
Ноги Толумана заплетались, но ему помогли дойти до соседней палаты. Он узнал девушку только по дерзкой челке. До подбородка укрыта простыней, с посиневшим лицом и закрытыми глазами… Мертва!
– Мы тоже давали ей кислород, – услышал Толуман слова доктора, словно издалека. – Но видно надышалась фосгена, такой выделяется при горении пластика. В этом случае человек все равно умирает. Она прожила несколько часов…
Голос совсем отдалился, и, только повиснув на докторе, Толуман устоял на ногах. Как добрался до своей кровати, уже не помнил. Последнее, что увидел – печальные глаза Елены в сером тумане…
Наверное, прошла еще ночь. Виделись какие-то отвратительные сны, но проснулся почти нормальным, только гадкий привкус во рту. Поразмышлял, стараясь выкинуть Елену из головы, а то сразу начинало трясти. В компании «Россия-Восток» ему больше нечего делать. Отследить ее деятельность он не сможет – вполне вероятно, что кроме восстановления рудника и разведки дороги, займутся и нелегальными изысканиями. За один день на него было совершено два покушения – что пожар возник не случайно, сомнений не было. Слишком все сошлось: его поместили одного, с упаковками ядовитого пластика внизу. Это он, а не Елена должен был наглотаться фосгена. Кому это нужно и зачем – непонятно, но надо рвать когти.
– Я выписываюсь, – сказал он доктору, когда тот пришел с визитом. – Моя одежда сохранилась?
Несмотря на уговоры, натянул испачканные брюки и свитер прямо на больничное белье и пошел в главный корпус к управляющему. С болью глянул на стойку, где сидела уже другая девушка. На этот раз у гражданина Самгина бегали глаза, но старался говорить благожелательно.
– Жаль, что не хотите остаться, но я вас понимаю. Будете заявлять о случившемся? Мы хотели бы провести расследование собственными силами. По предварительной версии, произошло короткое замыкание.
Толуман усмехнулся – все это мерзко, но Елене уже не поможешь
– Не буду. Надеюсь, вы оплатите мне эти дни и еще за причиненный ущерб.
Управляющий довольно улыбнулся.
– Конечно, у вас ведь страховой случай. И мы выплати солидную компенсацию, скажем… – Он подумал и назвал сумму.
Немало, видно не хотят, чтобы этим делом занялась администрация Автономии.
– Я согласен, – сказал Толуман. – Кстати… что будет с телом девушки?
Самгин пожал плечами: – Уже похоронили. Взорвали грунт под могилу, отец Маркел провел отпевание, семья получит компенсацию.
Толуман скрипнул зубами, но сдержался.
– Ладно, я улетаю. Подожду только, пока переведут деньги.
– Хорошо, – кивнул управляющий. – И еще… вас хотел видеть отец Маркел.
– Пусть подойдет, я буду в глайдере. Пока не очень хорошо себя чувствую.
Не будет бегать за этим типом.
Из глайдера было видно закопченное здание гостиничного корпуса. Прилично сэкономили на отделке, видно использовали дешевый китайский пластик. Эх, Елена! Росла у матери-одиночки, в колледже увидела лучшую жизнь и захотела посмотреть мир, а заодно подработать. Наверное ей не хватало ласки, как она его обнимала!.. Он вытер кулаком слезы.
«Я найду этого ублюдка!».
К глайдеру шагала долговязая фигура – отец Маркел. Блеклые глаза в глубоких впадинах внимательно оглядели Толумана.
– Неважно выглядите. Но понятно, после такого пожара. Все-таки жаль, что быстро нас оставляете.
Толуман пожал плечами: – У вас неспокойно: то стреляют, то пожар. Целее буду.
– Ну-ну, – неопределенно сказал отец Маркел. – Приятно было познакомиться, гражданин Варламов. Надеюсь, еще встретимся.
Будем надеяться, что нет. Но вслух сказал: – Взаимно. Желаю удачи.
Отец Маркел крякнул, потер руки и ушел, крупно шагая. А Толуман остался сидеть с открытым ртом: эти мосластые руки он видел в том странном сне!.. Да, с сюрпризом оказался отец Маркел. И холодной змеей в сознание заползла мысль: а не он ли стоит за обоими покушениями? Хотя зачем ему это надо?
Вынул кристалл, но у того обычная прозрачность и температура – похоже, охота пока закончилась. Толуман запросил взлет с выходом из зоны воздушного контроля на восток. Полетит к матери в Первомайский, там и запасная одежда есть. Набрав высоту, включил автопилот, и тут зазвонил встроенный телефон. Женька Исаев, из администрации края.